Но Люциус, казалось, не обратил внимания, что речь зашла о замужней леди.
— Ещё увидишь.
— Думаешь?
— Уверен. Они с Бель стоят друг друга. Меня сильно удивил её выбор.
— Поттера?
— Семейной жизни. Насколько я разбираюсь в людях, она — не домохозяйка.
— Лили — не суфражистка, — обиделся за подругу Северус.
Люциус не любил спорить, вот и сейчас он пожал плечами и продолжил:
— Готов поспорить, что после визита Бель она тоже засобирается в АТА.
Северус прикусил губу. Как он мог забыть, что они подруги, и, будучи в Уике, Бель непременно навестит Лили. Хотя так этому Поттеру и надо! Да и характер Лили стал портиться — наверняка от такой жизни. Разве иначе стала бы она отчитывать Северуса за «беспорядочную жизнь»? Просто похихикала бы над сорванным свиданием. Кстати, по её вине!
Бель и в самом деле отправилась в Уик, в то время как остальные лётчицы производили фурор среди обитателей авиастанции. Пожалуй, только Люциус и Северус остались невосприимчивы к их чарам. Люциус потому, что ждал Нарциссу с Драко, а Северус… наверное, он всё-таки был педиком. Да точно был!
Словно в подтверждение этих мыслей всю ночь ему снился Рей. Не то чтобы он никогда не посещал его по ночам, нет. Просто обычно все такие сны были связаны с морем — как-то Северусу даже приснился дельфин, которого он в жизни никогда не видел. Сейчас же Рей стоял на берегу обрыва, кутаясь в зимнюю форменную куртку.
— Я скучаю по тебе, Сев.
Он говорил, не глядя на Северуса, словно обращался куда-то вдаль. Ледяной ветер трепал его отросшие волосы, посыпая их снежной крупой. Северус подошёл к нему и встал рядом, касаясь плеча. Он достал из кармана пачку сигарет:
— Будешь?
— Буду.
Рей вытянул сигарету и, обняв Северуса за плечи, увлёк за собой в узкий проход между камнями. Здесь ветра не было, и стало сразу тепло. Рей расстегнул куртку и улыбнулся, ощупав отросшую щетину:
— Неделю не брился. Проклятый холод. Как ты?
Северус осторожно коснулся его колючей щеки:
— Скучаю. Мне без тебя плохо.
— Это же всё было несерьёзно и случайно. Или нет?
— Нет. Наоборот, серьёзно и неслучайно. Я — идиот, Рей.
— Ты — балбес, Сев. Ведь ничего не изменилось.
— Скажешь тоже «ничего», — проворчал Северус, разглядывая, как нервно дёрнулся кадык Рея. — Ты умер.
— Никогда не подозревал у тебя некрофилии, — Рей снова улыбался так, как умел только он, и эта улыбка совершенно не соответствовала словам. — Любить надо живых, Сев.
Северус снова дотронулся до тёплой щеки, поражаясь своему открытию:
— Но ты ведь жив.
— Откуда ты знаешь?
А мелкие снежинки, запутавшиеся в волосах Рея, растаяли и блестели каплями росы. Северус коснулся их, а потом перевернул ладонь, демонстрируя неопровержимое доказательство своей правоты.
— Ты жив!
Рей покачал головой:
— Уверен?
— Да!
Проснулся Северус с бешено колотящимся сердцем и, соскочив с кровати, едва не упал, запутавшись в одеяле. Сон был настолько реальным, что казалось, будто стоит выскочить из комнаты — и окажешься на тех заснеженных скалах. Северус взглянул в окно: там восходящее солнце предвещало неплохой день, один из таких, что радуют летом.
— Это только сон…
В пустой комнате глухой голос прозвучал вороньим карканьем. Отчего-то стало настолько жутко, что Северус обхватил себя руками и рассмеялся.
— Это только сон… просто сон…
До подъёма оставалось ещё около часа, но Северус понял, что уже не уснёт, и вышел на улицу. Сигарета привычно успокаивала и дарила иллюзию обыденности. Ведь, по сути, ничего особенного не произошло. Только сон.
Северус был уверен, что его долго не оставит впечатление от этого видения, но уже днём объявили, что Германия подписала договор о ненападении с Советским Союзом, и эта новость затмила прочие. Люциус доходчиво объяснил, что теперь Британия оказалась в крайне тяжёлом положении, что означало крах всей внешней политики.
— Раздел Польши, о котором они договорились, заставит Францию и Британию объявить войну согласно нашим гарантиям, а это, сам понимаешь…
Северус понимал. С этого дня на круглосуточные дежурства выходили одновременно два офицера. Они должны были получать и расшифровывать поступающие сигналы, и, разумеется, все ждали примерно одного. Незаметно сложилось мнение, что Британия будет немедленно атакована ордами немецких бомбардировщиков, и Северус в числе прочих вглядывался вдаль, ожидая их появления.
Наверное, именно так выглядело затишье перед бурей — вроде бы не происходило ничего особенного, а от напряжения уже сводило скулы. Кроме того, остро ощущался недостаток опыта полётов на новых машинах. Именно поэтому первая боевая тревога встряхнула всех. Как только самолёты поднялись в воздух, на радиосвязь вышел офицер наведения, который приказал на максимально возможной скорости курсом девяносто градусов подняться на высоту четыре тысячи шестьсот метров. Северус ни мгновения не сомневался в том, что началось. Он включил электрический зеркальный прицел, чтобы быть готовым к моменту, когда в поле зрения покажутся самолеты люфтваффе.
Офицер наведения дважды корректировал курс, и немного погодя стало ясно, что он ведёт их обратно в Уик. И действительно, не прошло и десяти минут, как последовал сигнал отбоя. Тревога оказалась ложной. Вот только больше не было того бесшабашного азарта, который сопровождал учения — всё казалось чересчур серьёзным.
Вечером Люциус больше молчал. Он и до этого уже несколько дней он был не похож сам на себя. Северус мог лишь ждать, во что это выльется, но как помочь или поддержать, не представлял. Такие вещи были выше его понимания. Но Люциус заговорил сам:
— Я хочу купить дом в Уике.
Такая постановка вопроса всегда поражала Северуса. Одно дело — изредка снимать дом для встреч с женой, и совсем другое — покупать его. Интересно, зачем? Северус решил прощупать почву, начав очень осторожно:
— Ты планируешь там с кем-то встречаться?
— Я планирую поселить там мою семью!
Кажется, Северусу удалось его оскорбить.
***
В ночь на второе сентября Северус заступил на дежурство вместе с Люциусом. Они уже знали о направленной правительством Британии ноте протеста и ждали объявления войны. Все эскадрильи были приведены в высшую степень боевой готовности, и от напряжения уже искрило.
— Чего они тянут?
После того как дежурным офицерам разрешили курить на посту, воздух в дежурке стал сизым от дыма. Люциус затушил очередную сигарету и устало потёр глаза.
— Соблюдают формальности. Не переживай — не сегодня, так завтра объявят.
— И что будет?
— Будем воевать.
— Как? Мне кажется, что никто толком не знает, что делать, — Северус не мог молчать. — Люциус, скажи, что мы будем делать? Наступать? Обороняться? Войдём в Польшу? Где будем базироваться?
— Мы будем выполнять приказы.
Северус замолчал. Про приказы он и сам знал, но чувствовать себя слепым котёнком не любил. Ему надо было точно знать, к чему готовиться, и обычно Люциус щедро делился информацией.
— Люциус, ты же знаешь, что я умею молчать.
— Знаю, — кивнул он. — А тебе не кажется, что я могу и не догадываться о таких вещах?
Северус потрясённо уставился на друга. Ему и в голову не приходило, что тот может чего-то не знать. Но ведь, если подумать, он тоже обычный человек, хоть это и представляется странным. Люциус был каким угодно, только не обычным, но говорить об этом почему-то оказалось неловко.
— Как твоя семья? Скучают по Лондону?
— Им некогда, — улыбнулся Люциус. — Они обживаются. Беллатрикс познакомила Нарциссу с твоей подругой, и мне кажется, это поможет им скрасить одиночество. Да и нравы здесь попроще — Драко пребывает в полном восторге.
— Он гуляет без присмотра?
— Здесь так принято. Нарцисса уверяет, что его коллекция самолётов впечатлила местный бомонд.