Выбрать главу

Первого августа Третья американская армия генерала Паттона совершила прорыв и за две недели освободила полуостров Бретань, окружив немецкие гарнизоны в портах Брест, Лориан и Сен-Назер. Армия вышла к Луаре и, дойдя до Анже, захватила мост через Луару, после чего направилась на восток, к Аргентану. Немцы не смогли остановить продвижение третей армии, поэтому решили организовать контратаку, совершив роковую ошибку. Они попытались отрезать наступающие части от союзников и перекрыть их линии снабжения, захватив Авранш. Седьмого августа они начали контрудар, известный как операция «Люттих», закончившийся сокрушительным провалом.

На западе возле города Мортена немецкие атаки удерживали части Первой американской армии. С севера наступали англо-канадские войска под командованием Монтгомери. Немецкие Седьмая и Пятая танковые армии к пятнадцатому августа попали в окружение, названное «Фалезским котлом». Из этого котла немцы смогли выйти ценой огромных потерь: всего за пять дней с пятнадцатого по двадцатое августа они потеряли целых шесть дивизий. Кроме того, отступающие войска подвергались постоянным налётам авиации союзников и артиллерийским обстрелам, и продолжали нести потери.

Августовское наступление союзников в Нормандии вызвало крушение всего германского Западного фронта, но ценой огромных усилий в сентябре немцам всё же удалось остановить продвижение союзников на западной границе Германии с помощью «линии Зигфрида». Однако сорвать планы наступающих уже не удалось. Двенадцатого сентября в районе Дижона Двенадцатая группа армий союзников, наступая из Нормандии на восток, соединились с наступающей с юга Франции Шестой группой армий.

Девятнадцатого сентября американские войска, разгромив немецкий гарнизон, взяли порт Брест в Бретани. Кроме того, им удалось окружить и изолировать от внешнего мира гарнизоны в портах Лориан и Сен-Назер, которые всё ещё продолжали держать осаду. Зато удалось полностью изгнать противника с побережья Франции и Бельгии, что привело к полному распаду германского Атлантического вала. Ноябрьское наступление на северо-востоке Франции привело американские и французские войска к Верхнему Рейну в Эльзасе. Была освобождена большая часть Эльзаса и Лотарингии, а вермахт потерял практически все свои позиции в Западной Европе.

Люциус по-прежнему каждую пятницу бывал у Риддла, с которым обсуждал положение дел на фронте, и от которого продолжал ждать новостей об освобождении военнопленных. К декабрю Первая американская армия заняла позиции в северной части Арденн между Сен-Витом и Льежем. К югу от Арденн другие части Третьей армии вклинились в «линию Зигфрида», создав плацдарм на восточном берегу реки Саар. Здесь шла подготовка наступления на Саарскую область. Командование заранее готовилось к контрудару противника, расположив крупные группировки войск к северу и к югу от Арденн, а в самих Арденнах — намеренно ослабило оборону, оставив там две пехотные дивизии. Шестнадцатого декабря в начале операции немецким войскам удалось прорвать фронт англо-американских войск на участке в восемьдесят километров и захватить в плен около тридцати тысяч солдат и офицеров.

— Они расстреливают пленных, — взгляд Риддла отливал свинцом.

Люциус почувствовал, как под ним закачался пол кабинета.

— Они не посмеют…

— Они посмели.

Риддл протянул Люциусу короткое сообщение о том, что семнадцатого декабря возле бельгийского городка Мальмеди отряд под руководством полковника СС Пайпера расстрелял более сотни пленных американских солдат.

— Люфтваффе — не СС, — Люциус стиснул зубы.

— Да. И за это я даже готов поставить свечу в любом храме.

Наступление вермахта захлебнулось у бельгийского города Селль утром двадцать пятого декабря. По иронии судьбы это был последний населенный пункт на пути к Маасу. Здесь было «острие» Арденнского выступа — самая западная точка немецкого наступления в Арденнах. И теперь уже можно было не сомневаться, что стратегическая операция немецких войск в Арденнах закончилась крахом. Они не только провалили самую важную из тактических задач — не смогли захватить мосты через Маас, но и не достигли самой реки. И львиная доля неудачи была связана с проблемами снабжения топливом и боеприпасами. Поэтому, несмотря на приказы Гитлера продолжать наступление, немецкие войска начали отход.

Рождество Люциус собирался встречать дома в узком семейном кругу. Впервые их оставил Драко, отправившийся к Сириусу по делу, которое счёл важным. На удивление Нарцисса отнеслась к этому очень спокойно — наверное, так на неё действовало ожидание рождения племянника. К этому событию она готовилась гораздо обстоятельнее, чем легкомысленная Бель, настроение которой менялось едва ли не каждый час — то она полностью собиралась посвятить себя ребёнку, а то снова рвалась в небо. Люциусу казалось, что Нарцисса просто пропускает мимо ушей все слова сестры.

— Люци, поговори хоть ты со мной, — Бель капризно поджала губы и, заметив тоскливый взгляд Люциуса на дверь, опустила взгляд на плодоносное чрево. — Пожалуйста.

Против таких доводов он был бессилен, а Беллатрикс воровато оглянулась и, убедившись, что в комнате они одни, тихо спросила:

— Как он?

— Нормально.

Люциус разозлился и на Бель, нарушающую негласные договорённости, и на Риддла, которому изменила его обычная проницательность, и на себя за то, что ничего не может с этим поделать. Ему хотелось хоть как-то её утешить, но обманывать фальшивыми надеждами он не мог.

— Мне он снится, — тихо прошептала Бель. — Каждую ночь… ох, Люци, ты не представляешь, как я скучаю. Нарси говорит, что когда появится ребёнок, то всё пройдёт. Ты в это веришь?

— Не знаю.

— А у тебя как было?

— В смысле? — опешил Люциус.

— Ну, ты же любил Снейпа, — Беллатрикс мучительно поморщилась. — Но выбрал Нарциссу и Драко. Или так и не выбрал?

Люциус хотел возмутиться или даже рассмеяться в ответ на такие нелепые обвинения, но почему-то не смог. Он просто не знал, что ответить. Или знал?

— Я не выбирал, — глухо сказал он.

Спас его настойчивый стук дверного молотка, и Люциус поспешил к двери — место Добби так и осталось вакантным, но при том образе жизни, что они теперь вели, это не сильно напрягало. Вот только, открыв дверь, Люциус ощутил себя не в своей тарелке. И немудрено — на пороге стоял Том Риддл.

— Добрый вечер, — он галантно поклонился. — Могу я войти?

Люциус посторонился, пропуская нежданного гостя и гадая, какие черти его сюда привели. Про Бель он никогда не спрашивал, но это ничего не означало.

— В Рождество принято делать подарки, — улыбнулся Риддл.

Он вручил Люциусу какую-то коробку и без лишних слов направился в гостиную, где была Бель.

— Мистер Риддл, — тихо окликнул его Люциус. — Стойте.

— В чём дело?

— Дело в том, что у нас сейчас гостит моя свояченица, и если вы по какой-то причине не хотели бы с ней встречаться…

— Дело в том, дорогой мистер Малфой, — перебил его Риддл, — что я пришёл исключительно ради этой встречи. У меня есть разговор к леди. Вы позволите?

Разумеется, Люциус позволил. Но это вовсе не означало, что он, умывая руки, поспешил остаться в стороне. Нет! Он поспешил в комнату, смежную с гостиной, где было всё отлично слышно, и откуда не составило бы труда вмешаться в разговор, чтобы повлиять на его ход. Конечно же, если на то будет необходимость. Он был готов ко всему и очень надеялся, что Нарцисса, находясь в запертой спальне на втором этаже, просто не услышала, что у них появился гость. Чтобы ничего не упустить, Люциус подошёл вплотную к двери и прислушался.