Какое-то время, правда, я был любимчиком моей тёти, старшей сестры моей матери, госпожи Фейяйны. Для меня это действительно стало большим везением. Ведь недавно отправившая на церемонию прощания своего мужа госпожа наказывала на удивление редко. Не знаю, почему усыпили мужчину, подарившего госпоже дочь, но это было и не моего ума дело.
Дочь госпожи, маленькая Гейдайра, обещала вырасти действительно красивой женщиной. Уже тогда, на ещё по-детски пухлощёком личике проскальзывали стервозность и заносчивость, являющиеся непременными атрибутами сильной женской натуры. Дуясь на то, что мама не даёт играть своей игрушкой, моя двоюродная сестра, Гейда, старалась усложнить мне жизнь, как могла. Но, несмотря на все маленькие детские пакости, я не мог злиться на маленькую госпожу. И после очередной порции «соли в чае» во время утренней трапезы, лишь грустно улыбался малышке. Что, похоже, распаляло девочку еще сильнее. Но вскоре и этот период моей жизни кончился. Тётя… нашла себе новое развлечение, а юная Гейда уехала обучаться в лагерь.
Вообще, моя жизнь в гареме текла спокойно и размеренно. Я не дрался за иерархию, меня вполне устраивало мое место, да и сам я понимал, что выше головы не прыгнешь. Вокруг меня плелись интриги, развертывались любовные драмы, а иногда и сцены расправы над не угодившими рабами. Но я был лишь наблюдателем. Тем, кто обычно сидит в углу гарема и покуривает кальян, стараясь не выдавать своих мыслей и эмоций. И я давно был готов к тому, что в 30 лет моя жизнь закончится тихо и спокойно, в комнате прощания, в присутствии лишь нескольких мужчин, что знали меня.
И тут, как набатом по голове, прозвучал новый закон. Переучиваться на спеца? Мне!? Тому, кто привык полностью зависеть лишь от прихоти госпожи, живущему только ради этих прихотей!? Когда в социальной службе мне предложили выбор: стать спецом или быть проданным инопланетной женщине, я практически не сомневался в ответе. Я не был идиотом и прекрасно знал, что таланта к какой-либо работе у меня нет напрочь, так же как и каких-либо пригодных для такого интересов. Я умел быть лишь наложником, я всегда был лишь наложником и жил с мыслью, что останусь наложником до самой смерти.
Новость настолько ошарашила меня, что, когда мне приказали станцевать для видео, я, погруженный в себя, машинально повторил стандартный танец, которому обучали ещё в школе. Хотя, чтобы как-то выделиться из серой массы, наверное, стоило придумать что-то оригинальное. Не обращая внимания ни на что вокруг, я заученными и отточенными годами тренировок движениями снимал с себя одежду и очнулся, лишь когда на теле ничего не осталось. Еще несколько непонятных мне анкет, узкая койка так называемого «приюта», пустые лица соседей по несчастью – вот и всё, что запомнилось мне за последние дни.
Очнулся я лишь сейчас, шагая по взлетной площадке космопорта за высокой худой госпожой из социальной службы, то и дело бросавшей на меня непонятные оценивающие взгляды. Нет, она не смотрела на меня, как на мужчину, скорее, так оценивают товар на продажу.
Смотря на удаляющуюся родную планету, я с ужасом осознал, что тогда, в социальной службе, я впервые САМ выбрал свою судьбу. А значит, вряд ли из этого выйдет что-то хорошее.
Мои подозрения очень скоро полностью себя оправдали.
Но сам полет прошел на удивление легко. Весь путь я провёл на мягком ковре каюты. Приказ был чёткий и ясный: «сидеть здесь и ждать завершения полета». В каюте также стояли кровать и тумбочка, но гаремная жизнь научила главному: если женщина сказала, лучше исполнить её приказ, как можно более точно. А тем более сейчас, когда не только мой статус, но и моя жизнь могут зависеть от любой мелочи. Несмотря на всю мою браваду и готовность тихо быть усыпленным, мммм… (я припомнил дату своего дня рождения) – вчера! Мне почему-то очень хотелось ещё пожить.
Тихая обстановка каюты благоприятно подействовала на нервы и позволила прояснить голову. Что ж, тактика поведения выбрана – первое время буду исполнять абсолютно дословно то, что скажут. Не больше, не меньше. Госпожи бывают разные, но все в первую очередь ценят именно это качество – покорность.
Корабль начало ощутимо потряхивать, что, согласно прочитанным в юношестве романам, означало, что мы проходим атмосферу для приземления. Дабы снова не впасть в панику, я постарался успокоиться и сосредоточиться на дыхании. Своеобразное подобие легкого мезотранса.
Когда в каюту вошла уже знакомая мне госпожа из социальной службы, я лишь спокойно отметил этот факт, через столь привычную для меня призму отстраненности от действительности. И, вполне машинально отреагировав на её повелительный жест, последовал следом.