Ситуация меня бесила. Но, с другой стороны, я уже была в одном шаге от своей главной цели – стоит ли сейчас рисковать из-за такой мелочи? А потом мне, вообще, пришла в голову интересная мысль, посмотреть на всё это с другой стороны, как, собственно, я могу использовать эту ситуацию:
- Ойлейн, посмотри на этого старика. Вот так нужно правильно обращаться к местной госпоже, когда она на службе. Запомни, чтобы мне не понадобилось потом снова тебе этого объяснять.
Зверёк обращался к женщине… никак. Он смотрел только на товары и говорил что-то типа: «А ещё грамм триста вот этого сыра». Как будто за прилавком стояла не женщина, а торговый автомат. Зато этот странный автомат был доволен и не спешил вызывать полицию.
День получился хоть и плодотворным, но крайне нервным. Завернувшись в одеяло, я сидела у окна в гостиничном номере, пила неплохое такое молодое вино и размышляла. Мастер-гуру всегда говорит, что половина наших поражений – это неотпразднованные победы. Не то чтобы я полностью понимала взаимосвязь этих событий, но мне бы очень хотелось со временем стать такой же уверенной в себе и спокойной, как она. Научиться её мудрости. Тем более что в этой науке она была единственным моим учителем. Ни мама, ни даже Старшая госпожа моего дома не блистали ни аристократическим спокойствием, ни абсолютной уверенностью. Не умеют они.
Невероятно, но я, кажется, всё-таки найду Кая! Кажется… Завтра я поеду в этот Нихрон, встречусь с хозяйкой Кая… увижу самого Кая. Я закрыла глаза, рисуя в голове картинки. Хотела вспомнить какой-нибудь момент с Каем, который особенно возбуждал, будоражил кровь… А вспомнилось почему-то, как он учил меня плавать.
Мне было лет десять-одиннадцать. Все девочки моего возраста уже замечательно плавали. Ну, или мне так казалось. А меня вода пугала. В смысле, пока мелко – не пугала, конечно. Но как только дно исчезало под ногами, я впадала в панику. И Кай учил меня не бояться. Я ругалась, обещала его высечь, а он спокойненько так заявлял, что высечь его, конечно, можно, если мне угодно, но тогда он будет вынужден рассказать моей маме, что я боюсь воды и проявляю в этом вопросе недостойную юной госпожи трусость. Не думаю, что он всё-таки рассказал бы кому-то. Он всегда меня прикрывал. Всегда был на моей стороне, что бы я ни делала. Просто тогда мне не хотелось, чтобы он посчитал меня трусихой.
Почему сейчас мне вспомнился именно этот момент?
Рядом со мной на колени опустился Ойлейн:
- Госпожа, ужин готов. Прикажите подать?
Это был тихий, какой-то мечтательный ужин. За окном снова валил снег, но в этот раз он не казался мне отпугивающим. Наоборот, в нём было своё очарование. Минеджа, казалось, перестала быть холодной… Хотя оставался ещё один вопрос, который висел над всей этой идиллией молотом, не давая, наконец, придаться радости от осознания, сколь многое мне уже удалось в этом изначально безумном путешествии:
- Ойлейн, ты сегодня вовлёк меня в неприятности. И хотя всё вышло очень даже неплохо, меня не обрадовала необходимость общаться с местной полицией.
Муж ещё больше опустил голову:
- Простите, госпожа. Я виноват и заслужил наказание.
Я кивнула:
- Хорошо, что ты это понимаешь. Напомни мне, какое именно наказание полагается за твой поступок?
Голос Ойлейна стал ещё тише:
- Пятьдесят ударов плетью, госпожа.
И ведь моё собственное мнение во всём этом, получается, вообще, никак не учитывается. Есть кодекс, и Ойлейн знает его наизусть. Идеально! Там, в этом самом кодексе, прописано всё, до последней буковки. И там прописано, что сегодня я должна избить своего мужа до полуобморочного состояния. Пятьдесят плетей! И за что? За то, что я и сама не знала, что местные кундейки так неадекватно реагируют на вежливых мужчин?! За то, за что я не считаю его виноватым!?
С другой стороны, он сам расскажет всё маме. Она умеет добиваться искренности. И мама будет ругать… рассказывать мне, как я молода и наивна, что я должна, и что настоящая госпожа просто обязана следовать кодексу… Я непроизвольно прикусила губы. Знаю, выглядит совсем по-детски, но как по-другому сдержать в себе злость? Злость, не предназначенную мужу. Чёрт, не получается у меня быть настоящей госпожой!
- А за непреднамеренно навлечённые неприятности что полагается?
Муж поднял на меня осторожный взгляд: