Завопила старуха, да поздно.
- Нет, Герда, ты ошибаешься, - Семирамида вздохнула. - Не сани, а царская карета во двор въехала.
В карету запряжены сто коней из северного ветра сделанных.
Из кареты выскочил Морозко, руку протянул.
Бережно по ступенькам свел на землю старухину дочь.
- Осторожно, милая моя жена, здесь ступенька, ножки побереги, - Морозко сюсюкал с ней, как с маленькой.
Старухина дочь одета шикарно, по последней моде - дорого, богато и неповторимо.
На голове ледяная корона царства Морозко.
Смотрит приветливо и с лёгкой ленью, будто все уже повидала, все ей неинтересно.
Приехала она похвастаться перед матерью и отчимом, а особенно - передо мной, что выгодно вышла замуж за богатого Морозко.
Чтобы полностью добить меня, рассказала, что отнес ее тогда Морозко в свой ледяной дворец, уложил на пуховую кровать.
Спросил: что делать будем?
Старухина дочь ответила, что пусть он сам все по дому делает и деньги зарабатывает.
Не ее, не девичье дело по дворцу с метлой, да с половой тряпкой бегать, убирать, стирать, еду готовить, прислуживать ему.
Она должна жить в неге, наслаждаться каждым часом.
И предупредила Морозко, что, если не угодит ей, то бороду будет ему выдирать медленно, с адской болью.
Морозко, как услышал слова старухиной дочки, так ахнул от восторга.
Руки ей целует, на коленях ползает:
"Душа моя, выходи за меня замуж.
Не обижу! Пальцем не заставлю пошевелить!
До тебя была твоя сводная сестра, старика дочь.
Она, дура, не знает, что нужно богатому олигарху.
Начала убираться в доме, кабанов мне жарила, показывала, какая она трудолюбивая и умелая.
А зачем мне это от жены?
Дворец вычистят наемные уборщики.
Пищу приготовят искусные повара рабы.
От жены только требуется, чтобы она мужа ублажала и в страхе его и рабов и слуг держала.
Ты - мой идеал жены!"
Так я не попала в точку с Морозко, а ленивая неумелая старухина дочь без труда добилась своего счастья.
Меня с глаз долой Морозко сослал в страну вечного лета.
А я и рада, в лесу живу, потому что все и все здесь есть.
В общину хотела пойти, но там требуют, чтобы я весь день работала, а затем всю ночь мужиков ублажала, а потом еще и рожала воинов и работников каждые девять месяцев.
Мне это надо?
Я, на примере сводной сестры, старухиной дочки, поняла, что от трудов праведных не заработаешь палат каменных,
В лесу выгодно жить - не надо платить ни налоги, ни подати, ни работать.
Все бесплатно: еда, проживание, массаж.
- Массаж ты лешему делаешь? - в голосе Герды появились нотки зависти.
Она работает, спасает Снежную Королеву и мир, а Семирамида живёт на вольных хлебах.
- Нет, массаж только между нами, девушками, - Семирамида засмеялась. - Лешие сами себе массажи делают, мужские.
У них суровое лесное братство, как у эльфов. - Семирамида рассказала бы о мужском братстве, но ее что-то отвлекло.
И я догадалась - это что-то - я! - Герда, а тебе не кажется, что Снежана, пока спала, изменилась?
Бедра у нее стали узкие, как у мальчика. - Послышался шорох, Семирамида сменила угол зрения. - Грудки маленькие, уменьшились.
- Да, с ней это случается, - Герда произнесла с любовью. - Не нравится тебе Снежана в образе худой блондинки?
- Бедненькая Снежана, как я ее понимаю и сочувствую, - Семирамида погладила меня по головке. - Мне Снежана в любом облике нравится.
Мы же, девушки, понимаем друг дружку и любим.
А, если полюбила, то - не важно, что случилось с предметом твоей любви: сиськи уменьшились, или попа похудела. - Семирамида снова меня погладила.
По моей щеке покатились слезы благодарности.
Но не понравилось, что постоянно жалеют и упоминают мои сузившиеся бедра и уменьшившиеся грудки.
- Девочки, я проснулась, извините, - дальше скрывать нечего. - Покушать найдется, извините?
Простите меня за то, что прошу у вас много. - Я села, согнула ноги в коленях, чтобы они прикрывали все голое.
- Конечно, леший постарался, - Семирамида и Герда с преувеличенной заботой стали подсовывать мне запечённые куски диких зверей.