- Еще бы!
- Он висит.
- Повисит и перестанет.
- Слишком маленький.
- Я?
- У тебя.
- А у тебя?
- Что у меня?
- Маленькая?
- Она есть.
Да мне ей не есть.
- Вставай.
- Как.
- На колени.
- Дотянешься, командир?
- Ты должна дотянуться.
- Лучше отруби его саблей.
Он тебе без надобности.
- Нужен.
- Ворон пугать им?
- Вороны его не боятся.
- Монсеньёр кабальеро, - заместитель командира части по политической правде похлопал командира по плечу. - Ваша беседа, конечно, интересна для полка и сыновей полка.
Но нам пора приступать к проверке мадемуазелей, а потом выступать.
- Согласен, Андреас, - командир кивнул политруку.
Наверно, при местном дворе политрук пользовался серой силой.
Командир за бедра притянул голую Герду к себе.
- Подружка, сделай же, что-нибудь, - Герда умоляюще взглянула на меня.
Она даже перед лицом смертельного изнасилования скрывала мое имя и титул принцессы от врагов.
Сама погибала, а меня на время выручала, давала отсрочку.
Если бы разбойники законники узнали, что я принцесса, то в первую очередь занялись бы мной.
Они бы не посмотрели на мою не сексуальную худобу.
- Что сделать, если я ничего не умею и ничего не знаю, кроме принципа построения космолета. извини, - я начала нервничать.
Образ второй сильной принцессы не появлялся во мне.
А, когда появится, то, возможно, уже поздно будет - нечего спасать.
Честь девичья будет потеряна.
И тут меня что-то кольнуло в шею.
Я машинально хлопнула по комару, но попала не на комара, а на трусики из крапивы.
"Вот оно, спасение, - я задрожала - вдруг, не получится?
Семирамида обещала, что волшебные трусики исполняют любое заветное желание.
Нужно только натянуть их, затем загадать желание и снять".
- Извините, пожалуйста, подождите, гусары, - я подняла руки вверх и густо покраснела. - Я сейчас натяну трусики, а затем сниму. Простите.
Вы пока никаких действий ни с моей подружкой, ни со мной не предпринимайте.
Прошу прощения, что побеспокоила вас своей просьбой и прервала. - Я от смущения не могла расправить трусики из крапивы.
- Синьорита дело говорит, - командир подкрутил ус и с интересом наблюдал, как я пытаюсь справиться с трусиками. - Нельзя так без романтики проверять мадемуазелей.
На склоне лет встретимся со своими воспоминаниями о любви, о жизни, а в них лишь - скупой расчет и не романтические телодвижения.
- Но мы же в походе, командир, - политрук все время вставлял свое замечание, дерзил прямому начальнику. - В походе девушек проверяем без романтики, под грохот пушек.
- Андреас, вот иди и погреми из задницы в кустах, - командир грубо пошутил, как и полагается кадровому военному.
Полк или рота дружно загоготали.
Чем проще шутка, тем она доступнее и быстрее доходит до сознания. - Может быть, мадемуазель так эротично натянет и снимет трусики, что превратится в любовь всей моей жизни.
Она оставит неизгладимый след на века в моей душе.
- Много веков собираешься прожить, командир? - Герду черт дернул за язык.
Могла бы не лезть, когда я устраиваю представление с трусиками.
К Герде угрожающе двинулся заместитель по политике.
Андреас игнорировал приказ командира - пойти в кусты и погреметь там из...
Из чего - мне даже думать стыдно.
Наконец, я пылая от стыда, всунула одну ногу в трусики, затем - другую.
Мое представление вызвало одобрение у сыновей полка.
- Мадемуазель, ты платье задери, чтобы мы видели весь процесс натягивание трусиков на девичьи бедра, - убеленный сединами ветеран посоветовал мне по-отцовски, по-доброму.
Впрочем, откуда я знаю, что означает по-отцовски?
Я о своем отце никогда не слышала, и его не видела. - Ты в синяках, ссадинах, избитая, с рваными ранами, морда от побоев распухла.
Но мы солдаты, нам так ты даже больше нравишься, чем твоя изнеженная гладкая подруга.