— С-с-слишком молода. Не с-с-соображает. Ты с-с-солга-ла ей. — Силки говорил почти с упреком; она никогда прежде не слышала, чтобы он так говорил.
Элсевиер зажмурилась.
— Когда мы долетим до Харему, я позабочусь, чтобы у нее было все, что ей нужно, чтобы она была счастлива... — Элси снова открыла глаза и посмотрела на Мун. Тело девушки, облаченное в розовый комбинезон, казалось сейчас совершенно расслабленным и мягко перекатывалось от одной стенки «кокона» к другой. Неужели прошло всего четыре дня с тех пор, как они совершили эту проклятущую посадку на Тиамат, потом бежали, так ничего и не продав, а Кресс к тому же оказался на грани жизни и смерти, и теперь погруженная в Транс невежественная девочка занимает его место за пультом управления?..
Но время поджимало: полиция Гегемонии будет искать их повсюду — на Тиамат и вокруг; совершенно недопустимо, чтобы их перехватили, тем более, что они увезли с собой аборигенку. Эта девочка так хотела домой... но не было никакой возможности отправить ее назад. Крессу необходим врач... а такие врачи есть только на Харему, за Черными Воротами... А из них только сам Кресс мог уверенно осуществить Переход...
И тогда она вспомнила: Мун ведь — сивилла, а ТиДжей однажды рассказывал ей, что собственными глазами видел сивиллу, которая, войдя в Транс, оказалась способной управлять полевым поляризатором и сумела спасти пять человек во время несчастного случая на производстве. И та предсказательница вовсе не была технократкой и понятия не имела об устройстве всяких мудреных механизмов, как и Мун. Она действительно всего лишь сосуд, содержащий чужую премудрость, — в точности как она сама сказала тогда; и ее обязанность — служить всем, кто об этом попросит. Так что только она могла провести их теперь через Ворота и спасти.
Но когда Элси попыталась объяснить все это Мун, то налетела на такую непреодолимую стену, словно то были сами Черные Ворота. Мун сидела прямо, пристегнутая к своему креслу, и даже головы не повернула. «Отвезите меня назад. Мне необходимо попасть в Карбункул!» — вот и все. Ее лицо было похоже на крепко сжатый кулак. На любой аргумент, приходивший Элси в голову, она отвечала только этими словами.
— Но Мун, инопланетяне никогда не позволят тебе вернуться, если узнают, что ты улетела вместе с нами. Тиамат для тебя теперь под запретом. А нас всех они приговорят к работе на угольных копях Большой Голубой. Поверь мне, дорогая, тогда уж лучше сразу умереть.
— Мне все равно, если я не могу вернуться. Без него моя жизнь не имеет смысла.
Ах, девочка, какая ты счастливая, что веришь в это... и какая наивная! Но что-то в душе Элсевиер говорило, что Мун права: ведь с тех пор, как умер ТиДжей, и она тоже живет лишь наполовину...
— Я понимаю. Правда, понимаю. Я знаю, как тебе все это сейчас представляется. Но если не хочешь думать о себе, подумай о Крессе. — Элси погладила прохладную прозрачную поверхность купола, под которым едва теплилась сейчас жизнь их астронавигатора. — Он умрет, Мун. Если мы не доберемся до Харему, он умрет. Ты сивилла, помогать другим — твой долг...
— Я не могу сделать то, что ты просишь, — Мун тряхнула головой так, что косы ее расплелись и рассыпались по плечам. — Не могу! Я не знаю, как это сделать! Я не умею управлять звездным кораблем... — Голос ее зазвенел. — И я не могу бросить Спаркса!
— Это ведь всего лишь несколько недель отсрочки! — Слова эти вырвались у Элсевиер от отчаяния; но, прежде чем взять их назад, она успела заметить, что девушка подняла голову и настойчиво всматривается ей в лицо.
— Сколько?
— Около месяца в один конец. — По корабельному времени, а на Тиамат пролетит больше двух лет! Но этого Элсевиер не сказала; надежда уже поселилась в ее душе. — Только месяц туда и месяц обратно. Мун, если бы ты села на торговый корабль в заливе Шотовер и поплыла на нем в Карбункул, это путешествие заняло бы у тебя не меньше времени. Помоги нам пройти Ворота, помоги Крессу! И если ты по-прежнему будешь стремиться назад, побывав на Харему, хорошо: я отвезу тебя назад. Обещаю это тебе.
— Но как я могу? Я же не умею...
— Ты можешь делать все что угодно, быть кем угодно, ответить на любой вопрос, за исключением одного, как тебе известно. Ты сивилла, и пришла пора тебе как следует понять, что это такое, моя дорогая. Ты только верь мне.
Остальные слова застряли у нее в горле, и она отстегнула ремни, которыми Мун была пристегнута к своему креслу.
Громкий щелчок эхом разнесся по кораблю. Элсевиер вздрогнула и стряхнула с себя задумчивость.
— Силки! Что это было? Что-то не в порядке?.. — Защитный кокон не давал ей двигаться. Она даже пальцем не могла ни до чего дотронуться, даже голову хоть на дюйм повернуть; ничего не оставалось — только глядеть прямо перед собой на все разрастающуюся на экране раковую опухоль.
— Нужно с-с-следить за с-с-своими ча-с-с-сами.
Она вздохнула со смешанным чувством облегчения и раздражения, увидев, что это ее наручные часы со стуком прилепились к нижнему углу экрана. Изображения звезд на нем сдвинулись ближе к центру; «черная дыра» словно надела звездчатую корону — символ ее власти над самим светом...
Какая неосторожность! Что-нибудь — даже значительно меньше ее часов, — оставшись без присмотра, могло запросто пробить дыру в той хрупкой оболочке, что отделяла их от гибели.