Теперь сквозь ставшее прозрачным зеркало она видела своего Звездного Быка; видела, как он нетерпеливо мечется по комнате, как вздуваются и опадают узлы могучих мускулов на его стройном смуглом теле инопланетянина. Да, то был действительно могучий мужчина, казавшийся слишком громоздким среди утонченной изысканности ее спальни. Он был почти обнажен; он ждал, когда его королева придет к нему. Ариенрод смотрела на него с нескрываемым восхищением, в памяти крутился калейдоскоп эротических видений; сейчас она совершенно не думала о том, что и он уже начал надоедать ей — как до него все остальные ее любовники. Услышав, как он пробормотал ругательство, она решила, что заставила его ждать достаточно долго.
Чем-чем, а терпением Звездный Бык не отличался; но, зная, что Ариенрод прекрасно это понимает и использует против него самого, даже не пытался справиться с собой. Он мог бы найти чем занять себя, пока она заставляет его ждать, например, попробовать разобраться, какая тонкая преграда отделяет любовь от ненависти, однако ему не было присуще копание в собственных чувствах. Он снова выругался, уже громче, сознавая, что за ним, скорее всего, наблюдают, и что это позабавит ее, если она сама смотрит на него сейчас. Удовлетворять ее прихоти любым способом — вот в чем заключалась главная его задача. Как и тех Звездных Быков, что были до него. Он обладал достаточно развитым интеллектом, однако чаще руководствовался собственными наклонностями работорговца и полной аморальностью: именно эти качества в сочетании с физической силой избавили юношу, известного на родной планете Харему под именем Герне, от бесперспективного прозябания в самых низах общества и способствовали его успешной карьере на поприще торговли таким доходным товаром, как человеческие жизни. Эти же качества идеально подходили и для его теперешней роли — Звездного Быка.
«А кто он, собственно, такой, этот Звездный Бык?» Сей риторический вопрос он задал, обращаясь к инкрустированному кусочками зеркала кувшину, стоявшему на маленьком столике у постели. Потом громко рассмеялся и налил себе местного вина. (Боги! Что за дрянь делают эти вонючие островитяне вместо бодрящего и поднимающего настроение напитка! Он чуть не плюнул. Ни черта здесь нет такого, к чему привык всякий нормальный человек!) Даже сейчас время от времени он снова превращался в того прежнего Герне, баловался наркотиками и развлекался со случайными приятельницами и приятелями с других планет, пробовал самые различные извращенные забавы, возможностей для которых было сколько угодно в бесчисленных увеселительных заведениях Лабиринта. И очень часто его знакомые, пытливо заглядывая ему в глаза, задавали один и тот же вопрос: кто такой Звездный Бык?
И уж он-то мог бы рассказать им, что Звездный Бык — это инопланетянин, советник здешней королевы, действующий во имя ее интересов и вопреки интересам Гегемонии. А еще он мог бы сказать им, что этот Звездный Бык — великий Охотник, который вместе со стаей инопланетных Гончих охотится на меров и убивает их согласно приказу королевы, собирая для нее мрачную дань. Он мог бы сказать им, что Звездный Бык — любовник королевы и останется им, пока более удачливый и честолюбивый соперник не займет его место, ибо королева, согласно традиции, считается земной инкарнацией Матери Моря, которой полагается иметь множество любовников, как морю — множество островов. И все это было бы чистой правдой; и кое-что еще он мог бы порассказать им, даже то, что он и есть Звездный Бык, ловец доверчивых душ, королевский шпион, заботящийся о том, чтобы положение королевы при любых переговорах оставалось неизменным, — и все его знакомые, конечно же, только посмеялись бы, если б он вздумал говорить им все это.
Потому что Звездным Быком мог бы стать любой из них, но, скорее всего, никто. Звездный Бык обязательно должен был быть инопланетянином, причем лучшим из лучших. Анонимность его обеспечивалась традицией и законом; он существовал как бы вне влияния любых властей, вне правосудия, и лишь сама королева могла покарать его.
Звездный Бык повернулся и поверх бокала с вином посмотрел на совершенно неуместный здесь костюм из черного шелка и кожи, с островерхим шлемом-маской, скрывавшим лицо, — его повседневный наряд при дворе. Надев его, Герне оказывался в одном ряду со своими многочисленными и столь же безжалостными и жадными до власти предшественниками. Шлем был украшен переплетением длинных стальных шипов, похожих на рога быка, — то был символ неограниченного могущества, которым жаждал обладать любой мужчина. Во всяком случае, так считал сам Герне, когда впервые водрузил шлем себе на голову. И лишь позднее он понял, что на самом деле шлем этот принадлежит женщине — как и его кажущаяся власть, как и он сам.