И Лунная Тень получил обратно тело Таравасси, в хрустальной слезе спустившееся с такого же хрустального корабля, где находился Звездный Источник. Он спрятал ее тело, и где он ее похоронил, не знает никто, потому что обычай братства требует, чтобы злые духи как можно дальше держались от мертвого. Он провел церемонию читты, чтобы вызвать назад из молчаливой дали душу своей сестры по братству в том случае, если она не найдет лучшего дома. Однако, о чем он грезил, и грезил ли вообще, не знает никто.
Потом, как он и обещал, он стал ждать ее возвращения. Он ждал тридцать лет, преследуемый и травимый жителями города, Настоящими Людьми, своим народом. Однако за это время она не вернулась назад.
И через тридцать лет он умер, и не было среди его народа того, кто совершил бы для него церемонию читты, чтобы дать его душе заслуженный покой, потому что он был последним из Братства Звездных Людей.
Так гласит легенда о Лунной Тени и Таравасси.
Ученик торговца
Джейгит Кэтчетурианц — на первый взгляд обычный странствующий торговец. Но свои товары он продает не в разных местах, а… в разных эпохах, наблюдая за изменениями жизненного уклада с течением времени. После очередного хронопутешествия он оказывается в странном мире со средневековым уровнем развития и пытается понять, что же нарушило ход эволюции.
Властелин Файфа лорд Бакри I сидел, лениво развалясь на троне и смотрел, как два его младших сына в шутку сражаются в пустом зале для аудиенций. Кинжалы были деревянными, но соперничество самым настоящим, и мальчик помладше явно проигрывал. Лорд Бакри начал теребить тяжелую золотую серьгу. Стройный темноволосый Ганабан был его тайным любимцем. Мальчик унаследовал от отца и внешность, и склад ума.
Повелитель Равнинных Земель был высоким мужчиной, его некогда каштановые взъерошенные волосы уже начали седеть на висках. Голубые глаза на худощавом лисьем лице все еще взирали на мир с приводящей в замешательство резкостью, хотя многолетний опыт и научил его прятать свои мысли. Более двадцати лет прошло с тех пор, как он выиграл в битве за власть над своими землями. Не будь он умен и осторожен, он бы не удержал в руках опасное место правителя. Сейчас, когда Ганабан крикнул: «Трэйс, посмотри, что там!», в его глазах вспыхнуло столь не свойственное ему выражение одобрения. Стоило брату отвлечься, отвернувшись, как Ганабан хорошенько ударил его в грудь.
— Я тебя сделал, — радостно закричал Ганабан. Трэйс скривился от досады.
Их отец тихонько засмеялся, но выражение лица мгновенно изменилось, когда он услышал шум снаружи залы. Тяжелые прозрачные двери в дальнем конце комнаты с треском распахнулись. Гонец с Равнинных Земель прорвался сквозь стражу, пересек огромный с высокими потолками зал, в котором эхом отдавались все звуки, и склонился в низком поклоне. Его ружье с грохотом свалилось на пол.
— Ваша светлость.
Лорд Бакри щелкнул пальцами, и его сгорающие от любопытства сыновья молча покинули комнату.
— Поднимись, — сказал он нетерпеливо. — Что, в конце концов, это значит?
— Ваша светлость, — гонец поднял запылившееся лицо, мысленно вздрогнув, услышав тягучее произношение лорда — уроженца Нагорных Земель. — Ходят слухи, что морские королевства собрали новую армию. Сейчас они переходят через прибрежные горы, и…
— Невозможно. И полугода не прошло, как мы разбили их на голову.
— Они набрали множество людей на побережье, ваша светлость. — Даже поза всадника выражала извинения. — И Джейли Акульи зубы заключил на этот раз договор с Южными Землями.
Лорд Бакри фыркнул.
— Сколько помню, они всю жизнь были заклятыми врагами. — Он нахмурился, теребя серьгу. — Единственное, что их объединяет — это я. Проклятие.
Он рассеяно выслушал отчет наездника, затем резко поднялся, запоздало решив отпустить гонца. Пока плавно закрывались тяжелые двери зала, он уже шел широкими шагами к лифту мимо колонны с баллистическим транспортировщиком, ведущим к выходу, которым не пользовались более тридцати лет. Мягкие подошвы обуви с Нагорных Земель неслышно скользили по холодному полированному полу.
С башни замка он оглядел необъятную ширь своих владений, богатых, совершенно плоских пахотных земель, расположенных в тянущейся на многие километры долине. Именно эти земли жаждали получить Юг и Запад. Сейчас поля были темными из-за вспаханной земли, готовой для весенних посевов. Нет времени собирать армию. Он был уверен, что его враги прекрасно об этом осведомлены. День стоял исключительно ясный, и на восточном рубеже открывающейся перед ним панорамы, он мог различить пурпурную стену седых гор: — Нагорные Земли, в которых он родился и в которых заключалось сейчас нечто даже более для него важное.