«А-а». Вим явно колебался, испытывая страх, смешанный с любопытством. В стволе дерева-пещеры появилась глубокая аккуратная дырка. То, что парень странный, Ган, вовсе не значит, что у него дурной глаз… Вим инстинктивно скрестил пальцы. Потому как дело явно шло к тому, что торговец, по-видимому, вовсе не был самым большим в мире лжецом, а это значило… «Может, я лучше проверю, как там устроились ребята».
Когда торговец не ответил, Вим развернулся и быстро пошел прочь. По крайне мере, он надеялся, что выглядит это именно так, самому ему казалось, что он бежал. Он прошел мимо Оунза, наполовину скрытого гигантским пнем. Вим ничего не сказал, но показал жестом, чтобы тот продолжал наблюдать за торговцем и фургоном. Остальные стояли в ожидании у среднего размера дедова дерева, примерно в сотне ярдов от дерева-пещеры, в месте, о котором они условились в последний вечер на Границах Темного леса. Вим в молчании двигался по упругой земле, огибая остатки того, что некогда, похоже, являлось одним из огромнейших деревьев в роще — четырехсотфутовая громадина, которую поразила болезнь, и через годы она рухнула. Большущий диск разрушенной корневой системы взмыл в воздух больше, чем на тридцать шагов. Вим по сравнению с ним казался очень маленьким, когда он, тяжело спрыгнув вниз, встал рядом, сбоку от Ганабана.
Батекар Хенли зашептал. «Я оставил Оунза и Пьяницу охранять».
Вим кивнул головой. «Вряд ли это имеет значение. Мы не тронем этого торговца».
«Что?!», — восклицание Батекара прозвучало громко от удивления. Он лишь слегка понизил голос, когда стал продолжать. «Одного парня? Ты испугался одного парня?»
Вим угрожающим жестом призвал к молчанию. «Вы слышали меня. Ганабан был прав, этот Джейгит чертовски опасен. Он колдун, у него дурной глаз. И у него там нечто вроде ножа, который может без труда проникнуть в дедово дерево! И его манера говорить, это самое незначительное…»
Его прервали приглушенные ругательства остальных. Только Ганабан Крой молчал.
«Ты сошел с ума, Вим, — произнесла громоздкая тень Коротышки. — Мы прошли сегодня пятнадцать миль. И ты заявляешь, что все зря. Эдак нам проще заняться земледелием, чтобы заработать себе на жизнь».
«Мы все-таки кое-что получим, но, похоже, на какое-то время должны стать честными. Я думаю, проводить его вниз, скажем, до того места, где начинаются лиственные леса, а затем довольно вежливо попросить дать половину того, что он обещал нам на Границах».
«Я уверен, как сам сатана, что не попрусь провожать никого на такое расстояние вниз в Долину». Батекар нахмурился.
«Ну тогда можешь просто развернуться и пойти назад. Пока здесь управляю я, Батекар, не забывай. Мы уже и так кое-что получили с этого дела. Серебряные шарики, которые он дал нам в качестве предоплаты».
Раздался свистящий звук. Глухой шлепок. Ганабан, обессилев, упал ничком на освещенную лунным светом землю по другую сторону от тени дерева. Из его горла торчала стрела арбалета.
Пока Вим и Батекар взбирались в поисках укрытия на гниющие вывороченные корни дерева, Коротышка встал на ноги и прорычал: «Все чертов торговец!». Это стоило ему жизни. Три стрелы пронзили его на месте, и он осел на Ганабана.
Вим слышал, что те, кто на них напали, приближаются. Из того, что он мог видеть, все они были вооружены арбалетами, у его парней не было ни единого шанса при таком перевесе сил. Он еще глубже зарылся в когтистые корни, почувствовав, как нитка бус хрустнула и рассыпалась где-то над рукой. Позади Батекар отстегивал свой собственный арбалет и вставлял стрелу.
Вим взглянул за его плечо и на мгновение, которое длится удар сердца, увидел золотисто-белое сияние в раскрашенном луной пейзаже с резко затемненным голубым блеском. Ослепленный и озадаченный, он встряхнул головой. Однако изумление вскоре вытеснили неожиданные крики. Он молился и отчаянно ругался одновременно.
Но их противники уже подошли к поваленному дереву. Вим слышал, как они протискиваются сквозь корни, и отклонялся назад все дальше, за пределы досягаемости их ножей. Совсем близко раздался еще один вскрик, и чей-то голос заметил: «Эй, Руф, я достал ублюдка, который пристрелил Рокера прошлой осенью».
Другой голос ответил: «Теперь их пять, — все, за исключением торговца и Вима Бакри».
Обливаясь потом, Вим затаил дыхание. Он узнал второй голос — Эксл Борк, старший из братьев Борк. Последние два года банда Вима стала оспаривать у рода Борков их семейное дело — воровство, и вплоть до сегодняшней ночи находчивость Вима спасала их от мести Борков. Но сегодня ночью — как же он так оплошал сегодня ночью? Будь проклят торговец!