— Ну да, Клим не знал. А мы знали, но, послушай, это для твоего же блага.
— Что именно?
— Пойми, сейчас требования к сотрудникам бюро охраны ужесточились. Точнее письменные требования остались прежними, а вот неписанные критерии к репутации с каждым годом все ужесточаются.
— И чем же я не подошла репутации Рамиля⁈ — я села на диван, как мешком прибитая. Они сейчас серьезно?
— Понимаешь, сейчас считается, что жена должна быть не только красивой, но и умной, имеющей высшее образование. А ты в академии не училась.
— Но Хизер тоже!
— Да, но с этого года она будет студенткой академии, она сдала вступительные экзамены.
— Так я тоже могла их сдать! Почему это не предложили мне⁈
— Ну понимаешь, мы не были уверены, что ты их сдашь, а даже если и сдашь, то была велика вероятность, что ты быстро вылетишь, а это еще сильнее бы ударило по репутации Рамиля.
— И вы решил меня заменить? Как вы на это согласились? Как на это согласился Рамиль?
— Понимаешь, связь с родителями Рамиля и Хизер очень важна для карьеры, нам нельзя ссориться, поэтому нам нужно было решить данный вопрос мирно. Мы посчитали, что такая красавица, как ты, без труда найдет себе жениха. Не во всех отделах бюро охраны сейчас такие требования к женам. А союз Рамиля если не с тобой, то с Хизер нам необходим, и все это понимали, и Рамиль в том числе.
— Пождите, а изначально он тоже начал встречаться со мной, потому что это было необходимо?
— Нет, что ты, ты ему правда понравилась. Родители ему лишь намекнули, что неплохо было бы выбрать тебя или Хизер, и он, не раздумывая, выбрал тебя.
— А потом также, не раздумывая, изменил свой выбор. — Я залезла на диван с ногами и закрыла руками лицо. Мне казалось, что я нахожусь в каком-то страшном сне.
— Доченька, пойми, когда Рамиль так легко согласился объявить о помолвке с Хизер, я подумала, что это знак, что у него нет к тебе никаких чувств. И тогда зачем он нам нужен? — мама села рядом и начала гладить меня по голове, как маленького ребенка, но я отмахнулась.
— А почему вы мне не сказали? Пап, почему ты это допустил, неужели тебе карьера важнее дочери? Ты знал, что я его люблю!
— Люблю — это слишком сильное слово. Карьера мне важна, но и ты тоже, и если бы я знал, что ты останешься одна, то, возможно, и запротестовал бы, пропихивая тебя в академию. Но ты же у меня красавица! У меня уже есть несколько кандидатов в твои мужья, не переживай…
— Папа… — я не верила своим ушам. Не верила, что так может рассуждать мой любимый отец, но он не дал мне договорить:
— А не сказали, потому что я знаю твой избалованный и эгоистичный характер. Мы думали, что ты можешь устроить истерику, как маленький ребенок, которому не досталась желанная конфетка. А во время приема мы верили в твое благоразумие, что там ты себя сдержишь.
— Да говори честно, вы просто испугались мне говорить! — я засмеялась в голос, а потом посмотрела на Ганса. Так вот почему он так смотрел на отца всю неделю, он слушал, как я готовлюсь к вечеринке, как выбираю платье, зная, что меня на ней ждет. Предатель! Кстати о платье.
— А платье? — тихо и уже более спокойно спросила я.
— Это была просьба Хизер, понимаешь, она быстро согласилась на данное предложение…
— Еще бы, — засмеялась я.
— Вот, но она очень переживала, что ты постараешься ее затмить, поэтому забрать у тебя платье было ее условием.
— То есть это вы его забрали? А кто писал записку?
— Я, — тихо сказала мама. Ну да, как я сама не догадалась, у нас же действительно очень похожие подчерки. А что касается Хизер — она бы никогда сама себе платье не придумала. Какие же все…
— Но, доченька, ты все равно выглядела сегодня лучше всех и затмила Хизер.
— Это не комплимент, так как ее затмить не сложно. Ладно, я спать.
— Рокси, подожди, тебе сейчас кажется, что весь мир рухнул, но поверь, совсем скоро ты поймешь, что все было к лучшему.
Но я их уже не слушала, а молча поднималась по лесенке на второй этаж, желая просто упасть в кровать и не просыпаться.
Весь следующий день я провела в комнате, не пуская к себе никого, а в Ганса и вовсе запустила подушкой, так как считала его в этой ситуации самым большим предателем. Ладно родители, но он!
Когда я к вечеру подошла к зеркалу, то не узнала себя — кожа белая, синяки под глазами, глаза красные от слез. Самой от себя стало противно. Рамиль с Хизер там значит целуются, милуются и готовятся к свадьбе, а я тут слезы лью? Это, Роксана, значит только одно — они победили! Ты этого хотела? Нет! Тогда взяла себя в руки.