Ее волосы пахли самшитом, я утыкался в них носом и слушал, как философствует она. Человек появился на Земле несколько миллионов лет назад. Он обосновался без приглашения, как только был поставлен стол, появился лес, в котором блуждали звери. Неолитическая революция, как положено революции, обратилась к террору. Человек провозгласил себя главой политбюро всего живого, прорвался к вершине лестницы и нафантазировал кучу догм, чтобы узаконить свое господство. Все они защищали лишь одно: его самого. «Человек, — говорил я, — это похмелье Бога!» Но она не любила хлестких формул. Упрекала, что я палю петардами вхолостую.
Теперь на дюнах Тибета я излагал Лео идею, позаимствованную у нее. Звери, растения, одноклеточные существа и кора головного мозга — проявления одной и той же поэтической сути. Она говорила о первичном супе: четыре с половиной миллиарда лет назад праматерия сбивалась в воде. Целое предшествовало частям. Что-то формировалось в той похлебке. Одно отделялось от другого, происходили бифуркация форм и усложнение каждой из них. Каждое живое существо она почитала как осколок единого зеркала. Подбирала зуб лисицы, перо цапли, хоботок каракатицы и шептала, разглядывая эти остатки: «Мы происходим из Того же».
Стоя на коленях среди дюн, она говорила: «Этот догонит свою стаю, его просто привлек сок заячьей капусты, а другие пошли более коротким путем».
Речь шла о муравье, который спешил за процессией, сделал крюк к желтому бутону. Откуда бралась ее нескончаемая нежность к подробностям жизни зверей? «Как они стремятся все сделать хорошо, — говорила она, — как они точны. А мы, люди, — несерьезны».
Летом небо было светлым. Ветер приводил зыбь в беспорядок, за облаком тянулась кильватерная струя. Воздух становился горячим, а песок влажным. Пляж — сплошь человеческие тела. Французы потолстели. По вине экранов? Начиная с 60-х годов общество ведет сидячий образ жизни. А с появлением компьютеров тело и вовсе застыло: это картинки бегут перед ним.
По небу пролетал самолет с рекламным флажком сайта любовных встреч. «Можно представить себе пилота: вот он облетает пляж и замечает свою жену, лежащую рядом с господином, которого она нашла на сайте», — сказал я.
Она не отрывала глаз от чаек, паривших на ветру прямо к солнцу.
Мягкими шагами мы возвращались в хижину. Теперь ее волосы пахли воском. Шелест деревьев был для нее полон смысла. Листья служили алфавитом. «Птицы не демонстрируют свой голос из мелкого тщеславия, — говорила она. — Они поют только патриотические гимны или серенады: я у себя, я тебя люблю». Мы возвращались в хижину, она откупоривала бутылку вина с туманных берегов Луары, засыпанных песком. Я пил, по жилам растекался красный яд. Во мне поднималась ночь. Кричала сова-сипуха. «Я ее знаю, она местная; гений ночи, главнокомандующий всех мертвых деревьев». Одним из ее любимых занятий было перестраивать классификацию живых существ: не по линнеевской структурной модели родства, а поперек нее, так чтобы животные и растения соединялись вместе. В ее системе действовали гений пожирательства, объединявший акул и растения-хищников, гений взрыва — он определял суть паука-скакуна и кенгуру; гений долгожительства — суть черепах и секвойи; гений скрытности, воплощенный в хамелеоне и палочниках. Если живые существа обладали одними и теми же талантами, становилось не важно, что они не принадлежат к одному и тому же биологическому филуму. «Кукушка и лютик жгучий, — заключала она, — с их умением приспособиться и тонким знанием своих жертв, больше похожи друг на друга, чем на некоторых членов их собственных семейств, с которыми у них нет ничего общего». Живой мир разворачивал перед ней коллекцию стратегий войны, любви и движения.
Она вставала и приводила лошадей домой. Прерафаэлитское видение: неторопливая, непреклонная, светлая и точная в движениях женщина, шагающая под луной в сопровождении кота, гуся, собаки, лошадей без недоуздка. Под звездами недоставало только пантеры. Все они скользили с высоко поднятыми головами, неощутимо и беззвучно, не задевая друг друга; идеально выстроенные, на идеальном расстоянии друг от друга, точно знающие, куда идти. Организованный отряд. Звери, подобно рессорам автомобиля, отвечали на малейшее движение хозяйки. Она была сестрой святого Франциска Ассизского. Если бы она верила в Бога, приобщилась бы к ордену бедности и смерти, к мистическому ночному коммунизму, где к Господу обращались бы без посредничества духовенства. Впрочем, то, как она обходилась с животными, и было молитвой.