-То есть некая Вернер 24-ех лет, вернее, Вербер, осталась жива, попала к вам в руки. Хитро, - ухмыльнулась Елена.
-Голь, сами знаете, на что способна. Ха-ха,- капитан рассмеялся отрывистым, лающим смехом.- Словом, совершенно верно. Вы в нашей контрразведке скрывать свое происхождение не стали, но не рассказали, что поддержали красное восстание в Москве. Наоборот, мол, вы мужественно бились с большевиками на баррикадах. Потом решили затаиться, а при случае записались в красные добровольцы. Вас определили стрелком в бронепоезд. Из Москвы он вышел 14-го сентября, пять вагонов и грузовой прицеп. Вы - второй номер пулемета, не знаете полного вооружения поезда и состава команды. Начальник бронесостава - Айвар Меднис, латыш, по прозвищу Кребс - русский. Мы его нашли с дыркой в голове в штабном вагоне, застрелился. Можете сказать, что шуры-муры с ним крутили, обещал, мол, в Латвию после войны забрать. Голубоглазый красавец с белым и чистым, как у юной девушки лицом. Под Змиёвкой оказались поврежденными рельсы. Ремонтная бригада отправилась осматривать пути, и тут налетели корниловцы. Так вас взяли в плен. О судьбе остальных ваших товарищей вам ничего неизвестно, вероятно, все погибли. Белые, узнав кто вы, предложили вам убедить своего отца рассказать нам все, что он знает о дислокации и передвижении красных частей. Вы согласились. Так вы встретились с отцом и вместе решили привести корниловцев к засаде под Герасимово, где вас не могли не заметить свои.
-Что-то здесь не всё логично,- заметил Вербер.
-Например?
-Зачем Марию взяли со мной в Герасимово?
-Для надежности, чтоб вы каким-либо образом не выдали корниловский отряд. Если что, сразу обоих и в расход.
- Ладно, - согласился подполковник,- главное, чтобы Зингер в легенду поверил. Он знаете, какой недоверчивый, хитрый, бывший каторжанин, подвох за версту чует. С каторги и сбежал через Дальний Восток в Америку.
-Можете не сомневаться, поверит,- заверил капитан, похлопав Вербера по груди.
В село въехали, когда начало светать. Остановились за площадью, у винной лавки с заколоченными ставнями и ободранной вывеской "Тимофеев и сын. Вино в бочках, бутылках и разлив".
Все выпрыгнули из санитарного грузовика, стали разминать затекшие после долгой тряски конечности.
-Можно приступать? - спросил Подоленцева подпоручик с обвисшим, потным лицом.
-Приступай, Саша, - разрешил капитан.
"Медведь" отвел Вербера за грузовик, ударил огромным кулаком сначала в живот, а когда тот согнулся пополам, ногой в лицо. Подполковник упал в пыль, закашлял кровью. Подпоручик начал нещадно его пинать во все части тела. Кашель перешел в хрип.
-Вы что, с ума сошли?- Васнецова дернулась к Верберу. Подоленцев ее остановил:
-А вы как думали, Елена Николаевна? Большевика, который провел у нас в застенках несколько дней, мы будем вешать свежего, словно огурчика? Кто нам поверит? А уж прожженный каторжник... Не перестарайся, Саша, а то всю обедню испортишь.
Пнув затихшего Антона Петровича еще несколько раз, "медведь" встряхнул уставшими руками. На правом кулаке его была кровь:
-Вот теперь хватит. А то ненатурально будет. Поднимете-ка его.
Солдаты подскочили к Верберу, оторвали от земли. Тот застонал, разлепил полные тоски и боли глаза. Лицо превратилось в кровавое месиво, из ушей текла кровь.
-Гады,- пробормотал он.- Ненавижу.
-Вот. То, что нужно,- констатировал подпоручик.- И говорить может членораздельно, а вы во мне сомневались, Аполлинарий Матвеевич. Ха-ха. Мы дело свое тонко знаем. А с ней что?
Елена попятилась:
-Как, вы им меня будете бить?
-Только чуть-чуть, Елена Николаевна. Для пользы дела.
Не успела прапорщик и глазом моргнуть, как с неё сорвали тулуп, изваляли в пыли, порвали платье, а Подоленцев ей лично поставил под левым глазом фиолетовый синяк.
-Не случайно вас Подлецовым прозвали,- прошептала Елена, держась за разбитую щеку.
Но капитан не обиделся, расхохотался:
-Контрразведка и разведка, Мария Антоновна, дело тонкое, аккуратное, в них нет, и не может быть мелочей. Чуть не так и провал. Сами ведь согласились, добровольно, так что будьте любезны играть по всем правилам. От этого зависит не только ваша жизнь, но и судьба многих солдат и офицеров Русской армии, ради которых вы пошли на эту жертву. Не исключено, что у красных вас может ждать более суровое физическое испытание. Будьте готовы к героизму. Пафосно, но объективно.
Елена высморкалась в разодранную до бедра юбку, стряхнула пыль со всклоченных волос:
- Претензий не имею, капитан. Кушать только хочется.
-Потерпите, в тюрьме покормят. Ха-ха.
Солдат, посланный в острог, прибежал с заспанным унтером-дроздовцем и ефрейтором в светло-серой форме императорской армии. Офицеров в селе не оказалось.
Капитан приказал им согнать на площадь, несмотря на ранний час, людей. А Зингера в камере заставить смотреть в окошко на казнь.
-Дерево есть подходящее для виселицы напротив острога?- поинтересовался у унтера Подоленцев.
-Так точно,- ответил тот, вытянувшись во фрунт. - Березы ветвистые.
-Веревку покрепче выбери, лично приладь. Смотрю, ты в этом деле искушенный.
-Не извольте беспокоиться, ваше благородие. Не оплошаем.
-Чтоб было все натурально.
-Так точно, ваше благородие. Не извольте беспокоиться.
На площади, напротив церкви застыл броневик "Полковник Безмолитвенный", отбитый, как объяснил унтер, в прошлом году у красных Донской армией. Донцы за три бутыли самогона передали "железку" дроздовцам.