Она бессмысленно бродила между своими экстрактами и склянками, переставляла флаконы и эссенции, не понимая, отчего не может ничего рассмотреть толком? Пока до Элис не дошло, что по щекам бегут слезы. Странно так, а она и не понимала, что плачет. Не ощущала, когда внутренняя боль стала выплескиваться из души наружу. Провела руками по коже, ощущая невероятную усталость и опустошение. Села прямо на пол, не зная, как теперь жить и что делать.
- Я совершил огромную ошибку, Элис. Но не выкидывал тебя из своей жизни. Хотел, чтобы ты жила полноценно. Не спрятанная от всех, тайком. Ты заслуживала больше...
Голос Кристофа хорошо проникал сквозь двери, но она просто не хотела его слышать.
- И вам так было легче, не так ли, Хранитель? - еле слышно прошептала она.
Но Кристоф услышал. Иногда ей казалось, что он читает ее мысли. Опыта куда больше. И в жизни, и в интригах, и в умении вводить в заблуждение ради своей выгоды.
- Элис... О, боги! Я думал о тебе каждое мгновение этого проклятого года, хрустальная! Веришь?! Думал, что сумею стать тем же непоколебимым Хранителем, которым был до встречи с тобой. Просчитался по всем пунктам. Я мог выполнять свои обязанности, как и прежде. Все свои функции. Но я не смог.
Кажется, там в коридоре, он дал волю своей силе. Двери распахнулись от этого буйства его ярости и разочарования. Однако здесь, в лаборатории, не дрогнула ни одна склянка. Он умел управлять даже бешенством и отчаянием, прекрасно контролируя себя в любой эмоции.
Элис не повернулась, чтобы посмотреть на Кристофа. Она верила ему.
Ей хотелось верить в то, что Кристофу было мучительно и тяжело без нее. Так же тяжело, как самой Элис, пусть она практически и не могла вспомнить, что заставляет душу выворачиваться наизнанку. Но это не делало сам факт случившегося более приемлемым для нее.
- Скажите, Хранитель, - произнесла она, откинувшись затылком на один из своих шкафчиков. - Как вы поступаете с теми, кто вас предал?
Закрыла глаза, пытаясь таким способом прекратить слезы. Но соленая влага прорывалась сквозь ресницы и веки, предавая ее волю и желания. Услышала новый удар его силы о стены, прочувствовала это буйство. И так же ощутила, как он унял это своей волей. Все стихло.
Кристоф промолчал. Но Элис и так знала ответ на свой вопрос. Они оба его знали.
- Как мне жить теперь? Что делать? - больше у себя спросила она.
- Хрустальная... Я не прошу простить меня. Ты права, сам не прощал никогда предательства. Но разве мы оба не заслужили того, чтобы снова быть вместе? - его голос проникал в каждую клеточку ее существа, казалось.
Хранитель умел убеждать и без воздействия силы. И все же...
- Я не могу оставаться здесь, с тобой. Не теперь. Я не верю... Уже не верю, Кристоф.
Он не стал ничего говорить вопреки этому заявлению. Не начал переубеждать. Наверное потому, что действительно, сам никогда и никому предательства не прощал. И Элис молчала, больше не добавляя ничего. Все внутри словно умерло. В какой-то момент осознала, что даже ароматы не может ощущать.
- Ты не можешь уйти, Элис, - заговорил он через какое-то время.
- Кристоф! - она почти простонала его имя в отчаянии, готовая умолять, чтобы он дал ей покой. Хотя бы на какое-то время.
- Нет, Элис. Я слышу тебя. Но Николо на свободе и, поверь мне, несмотря на то, что система безопасности наблюдает за ним, раскрывая всю структуру, я не позволю тебе рисковать собой. Никогда более! - в его последней фразе прозвучала такая ярость, такая злость, что Элис невольно вздрогнула от полыхнувшего внутри бешенства.
Хоть и ощущала, что это направлено не на нее, а на самого себя и на бывшего мужа Элис.
- Не очень своевременное беспокойство, - невесело хмыкнула она. - Или в другом причина?
Кристоф связал их. И, в отличие от процедуры расторжения брака хотя бы по ограниченному ряду причин, силы разъединить не могло ничего. Даже смерть не разделяет, а больше обделяет того, кто остается в живых. Потому и не рисковали таким соединением практически никогда. «Навечно» - слишком длительный срок. И все же именно Хранитель не побоялся пойти на такой шаг.
- Я не желаю и не допущу, чтобы ты вновь мучилась! - ярость Хранителя все-таки вырвалась на волю. Но он так и не позволил этому всему перекинуться через порог лаборатории, что было бы сокрушительно для работ Элис.
И это заставляло ее вновь и вновь вспоминать о том, насколько он опытней. Что из его действий и поступков просчитано на двадцать шагов вперед? Чему теперь верить?
- Ты можешь пожить в доме, стоящем у гор, - через несколько минут, пригасив все эмоции внутри себя, сказал Кристоф, не комментируя ее сомнения и обиду. - Пока не обдумаешь все...