— Да будет так, — закончил он.
По завершении обряда Гермиона почувствовала странное напряжение в самом своем существе. Для нее это было чем-то новым, чем-то, что ошеломило ее. Но следующий его вопрос, заданный будничным тоном, вообще поверг ее в шок.
— Вы уже завтракали?
Гермиона нахмурилась, пытаясь прокрутить в памяти все события сегодняшнего утра. Завтракала ли она?
— Я съела тост с утра, но от чая не откажусь, если вас не затруднит.
Снейп хмыкнул и поднялся с кресла. А через некоторое время уже протягивал ей чашку с чаем и молоком, от которой поднимался вверх пар. Гермиона втянула носом пар и осторожно сделала глоток, почувствовав, как нервное напряжение сегодняшнего утра постепенно отступает. Снейп, держа в руке точно такую же чашку, вновь устроился в соседнем кресле, и между ними повисло неловкое молчание. Гермиона старалась не ерзать и вообще производить как можно меньше шума. Но, казалось, он и думать о ней забыл. Снейп допил свою чашку чая и уставился на пламя в камине.
— Есть ли какой-то способ связаться с Пэнси и сообщить ей, что я… задерживаюсь?
— Думаю, это возможно. Когда закончите с чаем, сможете найти все, что нужно на письменном столе. — Он указал рукой на большой письменный стол, стоявший за ее спиной, у дальней стены.
— Спасибо, — поблагодарила она.
Мужчина в ответ лишь пожал плечами, даже не взглянув на нее.
Спустя несколько минут, Гермиона поднялась с кресла и направилась к письменному столу, крепко сжимая руками костыли, чтобы случайно не опереться всем весом на поврежденною ногу и не сделать процесс восстановления более длительным. Медленно ковыляя через всю комнату, она не упустила случая внимательнее изучить место, где оказалась. На стене висели часы с кукушкой, которые, однако, не подавали никаких признаков того, что работают. Рядом с ними, от пола до потолка забитый книгами, располагался книжный шкаф, который ей тут же захотелось исследовать более детально. Вдоль одной из стен она увидела две двери. Одна из них вела на небольшую, но вполне современную кухню, где она мельком заметила небольшой стол со стульями. В комнате, где она находилась, также был камин, два кресла, письменный стол с мягким табуретом. В целом, обстановка хижины была более чем скромная и по ней ничего нельзя было сказать о личности ее обитателя. Оставалось надеяться, что среди книг можно будет отыскать что-то, что поможет лучше узнать человека, с которым она будет вынуждена оставаться в течение следующих двух недель.
На столе был абсолютный порядок, словно у каждого, лежащего на нем, предмета было свое место. Она невольно вспомнила, каким был его кабинет в школе, с аккуратными, ровными рядами банок и флаконов. Такой же была и его кладовая.
«Организованный», — мысленно отметила она и взяла перо и чистый пергамент.
Она опустилась на табурет и, склонившись над столом, взялась за дело.
Пэнси, с моим портключом возникла проблема. Он оказался неисправен. Когда вернусь — не знаю. Попроси Даф, пусть заменит меня на завтрашнем процессе. Все материалы по этому делу в зеленой папке, что лежит на моем столе. Если я не вернусь к пятнице, то снова пришлю сову.
Гермиона.
Снейп наблюдал за тем, что она пишет, и был уверен в том, что она даже не догадывается о том, что он стоит за ее спиной. Слишком уж расслабленной она казалась. Было странно вновь видеть этот почерк. В прошлом он видел его очень часто, но теперь все было по-другому. Возможно, потому что вместо сорокадюймового эссе о способах использования гноя бубонтюбера, она действительно написала лишь короткую записку. А когда он в последний раз испытывал желание написать кому-то? С последнего Рождества, когда, по обыкновению, отправлял ежегодные поздравления Минерве и Люциусу, у него точно не возникало такого желания.
Она взяла в руки записку и медленно повернулась, словно раздумывая, стоит ли добавить что-нибудь еще, как вдруг ее вывело из задумчивости внезапное осознание того, что все это время Снейп стоял прямо за ее спиной. Когда он успел подняться с кресла?
«Бесшумный», снова отметила Гермиона в своем мысленном списке, заметно нервничая, и оперлась спиной на край стола, чтобы увеличить расстояние между ними.
— Закончили? — резко спросил Снейп, глядя в ее удивленные глаза.
Он чувствовал свое превосходство. Это, конечно, был не первый раз, когда он так возвышался над ней, приводя в смятение, но в этот раз она, похоже, всего лишь занервничала, но не испугалась.
Интересно. Мысленно он поставил галочку, подумать над этим позже.
— Да, — неуверенно ответила Грейнджер.
Молниеносным жестом Снейп выхватил пергамент из ее пальцев и направился к двери, ненадолго задержавшись на пороге только затем, чтобы накинуть мантию и надеть ботинки. Стоило ему открыть дверь, как поток холодного ветра ворвался внутрь хижины, и Гермиона почувствовала слабый укол совести за то, что он оказал ей любезность отправить ее письмо.
Небольшой флигель, где гнездилась его сова, находился позади дома, и Снейп зашагал в этом направлении, мысленно чертыхаясь. Снег заметно усилился, и он предположил, что сегодня в окрестностях леса разыграется метель. Он лишь надеялся на то, что птица успеет пролететь через горы до того, как погода ухудшится. Проследив взглядом за тем, как сова вспорхнула с насеста и, недовольно ухнув, улетела прочь, Снейп повернул обратно к дому, по дороге пытаясь придумать хоть какой-то план, как справиться с возникшей неприятностью. Но на ум ничего не приходило. На подходе к дому он заметил свою неприятность, высунувшуюся из окна.
Гермиона очень надеялась на то, что ему не придется идти слишком далеко. Воспользовавшись его отсутствием, она, прихрамывая, добрела до ближайшего окна и выглянула на улицу. Она хотела увидеть, где он держал свою сову, но безрезультатно. Снейп вернулся через несколько минут. В его длинных черных волосах поблескивали снежинки. Он казался таким… обычным. Скорее замерзшим и взъерошенным, чем устрашающим. Гермиона нервно закусила губу.
— Спасибо, — пролепетала она.
— Вряд ли вы сами смогли бы выйти на улицу в таком виде, — ответил он голосом, полностью лишенным каких-либо эмоций, скинул с себя заснеженные ботинки и плащ и наложил высушивающее заклинание.
— Верно.
— Вам не следует так много ходить. — Натягивая слиперы, он не сводил с нее внимательного взгляда. Гермиона тоже сверлила его полным раздражения взглядом, словно это могло повлиять на его к ней отношение. — Если вы снова повредите ногу, то до полного восстановления могут пройти не недели, а годы.
— Значит, вы предлагаете мне просто сидеть, как флобберчервь, до тех пор, пока я не поправлюсь? — громко спросила она.
— Вы сами это сказали, а не я. — Ноздри его раздувались от закипающего раздражения.
— Вряд ли это был призыв к обсуждению моей внешности, — хмуро ответила она.
— Ради Морганы, сядьте вы, наконец, и не пытайтесь устроить чертов скандал! — прорычал он.
От неожиданности Гермиона вздрогнула, один из костылей выскользнул из-под ее руки и с грохотом упал на деревянный пол. Она крепко ухватилась за другой, пытаясь не потерять равновесие. Они оба безмолвно замерли, не сводя глаз друг с друга. Она подумала о том, что, если попытается поднять упавший костыль, то ей придется опереться на травмированную ногу, и тогда он снова ее отчитает. А если она попросит его помочь, то он обязательно сделает какое-нибудь ехидное замечание. К ее удивлению, он медленно двинулся в ее сторону. Она смотрела во все глаза, как он подходил все ближе, боясь отвести взгляд и пытаясь предугадать его действия. Однако то, что он сделал далее, не совпало ни с одним, даже самым смелым предположением.
Гораздо позже, обдумывая произошедшее, Снейп решил, что это был обычный инстинкт. Он перешагнул через лежащий на полу костыль, подхватил ее на руки, как маленького ребенка, опрокинув другой костыль, и понес ее к креслу у камина. От испуга она судорожно вцепилась пальцами в его джемпер, но он лишь усадил ее в кресло. Затем вернулся к окну за костылями, отнес к ней и лишь после этого опустился в кресло напротив. На какое-то время в комнате воцарилась тишина, во время которой Снейп думал о том, что ей сказать, чтобы избежать глупых женских споров, каким бы неловким ему это ни казалось.