Все то я успела заметить, мазнув быстрым взглядом, да сызнова впившись глазами в нелюдя. И не слишком по-доброму.
— Остальные где? — и голос мой прозвучал отрывисто, хмуро.
— Тебя искать пошли, — отозвался Сапсан, закручивая из проволоки завиток вокруг темной бусины, и будто так и надо, продолжил. — Ночью сторожевые струны загудели. В стороне от Лесовиков, между Ручьями и Березовкой. Судя по всему, объект типа «нежить снежная, одна штука», передвигался, и довольно быстро, в направлении от жилья, вглубь леса. Потом струны замолкли и больше сигнал не возобновлялся. Наши собрались и пошли искать.
Проволока под пальцами дивного легла вокруг бусины, как малые листки вокруг бутона. А эльф с невозмутимым видом уже низал на проволочный хвост бусины помельче, того же темного цвету. Красиво у него выходило. Ладно.
Опамятовавшись, я отвела взор от ловких умных рук, и пошла к темневшей в дальнем углу двери на кухню, буркнув себе под нос:
— А ты-то чего остался?
Однако же была услышана.
— На всякий случай. Хотя, как по мне — можно было вовсе никому никуда не идти. Ясно же, что раз ты объявилась — значит, вернешься. Либо сюда, либо к подруге своей — а после все равно сюда. Так что можно сесть и спокойно дождаться, пока снежная нежить, одна штука, придет сама… — маленькими щипчиками Сапсан сворачивал проволоку так, чтобы свободно скользящие по ней бусины собирались в дивные узоры, — И расскажет, где ее носило.
Я скрылась в темной, теплой кухне, но и там слышала Сапсанов негромкий голос.
Но возвратиться и не подумала — вот еще!
Кто он таков, чтобы я перед ним ответ держала?
И вот что дивно — только что сама мечтала, как бы оттянуть встречу с Вепрем, а теперь вот сил нет боле ждать. Покончить бы уже со всем одним махом…
Но все ж, оно и к лучшему что не оказалось магов на месте. Ранее мне все некогда было, то в охоте, то в разговорах — не до размышлений, а подумать-то было о чем. Собраться с мыслями…
Они явились после полудня, когда я успела наведаться в свою клетушку, привести себя в порядок, и ныне помогала на кухне.
Зазвенела во дворе конская сбруя, раздались голоса — и среди них тот, от коего сердце дрогнуло и за малым не оборвалось. Вот стукнула тяжелая входная дверь, впуская воротившихся, вот негромко поприветствовал соратников Сапсан… Я выглянула в тот миг, когда он как раз кивал на кухонную дверь, и Горд Вепрь оборотился, куда кивком указал дивный. И сердце во мне оборвалось. Оборвалось, и покатилось вниз, по дощатому выглаженному полу, по общему трактирному залу, покатилось и замерло у ног того, кому мне, по уму, горло б стоило перервать — для своего ж собственного блага.
Похудел, или мерещится мне то? Осунулся. Щеки запали против прежнего. И горбинка ломаная на носу виднее стала… Только газа темные, жуткие, не переменились — все те ж, что мне помнились, остались.
Заметалось, проклятущее, в груди, защемило — а я, глупая, было решила, что нет его у меня боле…
— Я вам трапезу наверх, в комнаты пришлю, — прервала молчание матушка Твердислава.
Колдун отвел взгляд. И будто отпустил меня — я отступила за спину трактирщицы, собирать снедь на разнос. В комнаты гостям нести ее мне предстояло — кому ж еще?
Заскрипели под моими ногами привычно ступени — ни один, ни два раза подымалась я по ним ране, а такого, чтоб руки холодели да в груди замирало, не припомню.
Маги ждали. И расставить миски с плошками, как должно, не дозволили.
— Рассказывай! — и магичка, как самая нетерпеливая, ухватила ломоть хлеба с разноса.
Я взглянула на Колдуна — тот вид имел непроницаемый, но глядел требовательно. И к столу, подавая пример ближникам, не садился.
Все ж, вперед стоило бы поесть, вздохнула я.
И принялась за рассказ.
Сказывала я долго, со всем тщанием припоминая подробности, какие удалось отвоевать у забытья.
Про встречу с супостатом, про колдовство его, на снежного волка настороженное.
Про старое, позаброшенное зимовье. Про людей в нем — числом меньше полудюжины, а все ж, поди, утаи в наших лесах эдакую ватагу от местных. От людей-охотников, от меня. А ведь ни единого следочка не учуяла.
Про ошейник с бляхами. Про щит, в который бились и не могли пробиться волки. Про метельный зов, какой сильнее волшбы супротивничка оказался.
А про оберег с двумя колосками да двумя перьями, да с льняными детскими волосками говорить не стала. Не их ума дело.