Выкрикнув это в пустоту, Маша развернулась и, увидев опущенную голову Игоря, раздосадовано закусила губу. Ее руки, взметнувшиеся вверх во время гневной тирады, поникли.
— Я не знаю, что сказать, Маш, — наконец ответил он. — Не казни себя так. Ты не виновата.
В его темных волосах запутались снежинки, и сердце Маши наполнила нежность.
— Почему без шапки? Простудишься ведь.
Он посмотрел на нее с сомнением.
— Простужусь? Но ведь мы же решили… — Игорь вдруг рассмеялся, не визгливо и истерично, как она ожидала, а просто и естественно — так, как смеялся всегда. За этот его искренний мальчишеский смех она его полюбила.
— Ты прав, мы решили. Прости меня, — шагнув к Игорю, Маша обхватила его руками, зарываясь в его теплую мягкую куртку.
— Маш? Пообещай мне кое-что, хорошо? Пусть это будем твоим новогодним подарком.
Игорь почувствовал, как она напряглась от его вопроса. Он гладил ее по волосам и прижимал к себе.
— Конечно. Всё, что угодно. Что ты хочешь, чтобы я пообещала?
— Пообещай забыть обо всём, кроме нас двоих. Не говорить, не думать, даже не помнить об этом. О том, о чем ты только что говорила. Обещаешь?
Маша после паузы кивнула.
— Я постараюсь, Игорь.
Взяв ее за подбородок, Игорь поднял ее лицо к себе и поцеловал. В темноте посреди белой бескрайней пустыни замерзшего моря Машу подхватил вихрь. Ее ноги оторвались от земли, и она улетела прямо в черное снежное небо — одна из больших и хрупких снежинок, влекомая ветром.
— Я так люблю тебя. Господи...
— Тебе холодно? Ты дрожишь, — прошептал он через некоторое время, от его рта оторвалось облачко пара.
— Нет, мне жарко. Очень жарко.
— Пойдем. У меня тоже есть для тебя новогодний подарок.
— Да, пойдем, — Игорь повел ее за руку к машине. Маша послушно шла за ним. На ее лице мешалось счастье с растерянностью и болью. Они обещали не дарить ничего друг другу, чтобы не вызывать вопросов и подозрений в семье, но теперь прятаться не было нужды.
— Это мелочь. Просто сегодня мне хотелось сделать тебе что-нибудь приятное.
Усадив Машу на заднее сидение, Игорь вытащил припрятанный пакет. Вынув из него длинный шарф, он намотал его на Машу.
— Вот теперь ты действительно выглядишь тепло, — он перевернул пакет и высыпал на ее колени мандарины. — А теперь по-новогоднему.
— Только не вываливай на меня «оливье»! — засмеялась Маша, протестующе замахав руками, но затем схватила Игоря за куртку и поцеловала. — Спасибо. Спасибо, любимый.
Раскрасневшиеся и запыхавшиеся они лежали обнявшись на заднем сидении. Неудобное положение давно стало привычным. Всё лучше, чем стыд измены на супружеской кровати. Кое-как поправив на себе одежду, Маша подняла упавший на пол мандарин.
—Всё будет хорошо, — сказала она, улыбаясь, — теперь мы одни в целом свете.
Очистив мандарин от кожуры, она смеясь принялась кормить дольками Игоря, а он прижимал ее к себе, как самое величайшее в мире сокровище.
Вернувшись в город, Игорь въехал в гараж и заглушил мотор. Некоторое время они сидели, глядя перед собой, затем Маша включила в машине свет и завозилась, снимая пальто. Аккуратно свернув, она положила его на заднее сидение. Бросив взгляд на ее платье — красивое, с глубоким вырезом на груди, купленное специально для праздника, Игорь вздохнул и вылез из машины.
В зеркале заднего вида Маша видела, как он вытащил из стоящего в гараже ящика длинный шланг, долго возился под багажником, затем обошел машину и открыл заднюю дверцу. Лицо его было сосредоточенным и белым. Маша закрыла глаза.