Мой нюх, острый даже в человеческом облике, слаб перед его яркими резкими запахами. Они неистово изводят меня, кружат голову, без труда лишают сил.
А звуки снаружи никак не походят ни на бархатный хруст снега под лапами, ни на грустную волчью песнь, ни на мягкий шум холодного моря. Город гудит: слышны громкие крики, гулко грохочут повозки, ударяются о камни железные подковы на лошадиных копытах. Аркана звучит столь сильно, что уши с непривычки закладывает. Никогда не слышала такого пронзительно-громкого шума.
И в этом живом неугомонном городе я одна против всех этих лживых людей. И кажется мне, что выстоять будет непросто.
Что же, теперь я знаю, как чувствует себя зверь, которого пленили и посадили на цепь. Ныне я сама в такой оказалась.
А от внешнего мира отделяют меня всего лишь покатые стены повозки. И то ровно до момента, пока Таррум не откроет в ней дверь. Но вскоре он и это делает.
Тогда привыкшие к полумраку глаза ослепляет ворвавшийся внутрь солнечный свет. Я иду вслед за Таррумом, за его мускусно-хвойным запахом, переставляя отяжелевшие от бессилия ноги. Мы поднимаемся по ступеням в мое новое, но временное жилище. Ведь если не буду так думать, от безнадеги точно помру.
Впереди возвышается грозно сооружение из безликого серого камня — столичное поместье самого норта Таррума. Этот уродливо-страшный дом и есть моя новая клетка, в которую заточит меня враг. А в ней невзгод достаточно будет.
Но жди меня, Айсбенг, я обязательно вернусь. К твоему холоду и ветру, продирающему до костей. К свежему воздуху и многовековой мерзлоте. И даже голод не страшен более мне. Ведь главное — на севере меня обязательно будут ждать.
А силы найдутся: никакому человеку не дано сломить мятежного духа волка, привыкшему к свободе и к вольной, хоть и тяжелой жизни. Так будет всегда, ибо могущество любого колдовства не способно одолеть силу одного чувства — надежды.
И я вернусь. Не поджав хвост, сбежав, рискуя облечь на родных гнев моего ненавистного врага-человека, а победив его в этой жестокой изощренной игре.
Тогда и возвращусь в Айсбенг. К своей семье, к своей стае.
2. Лунный город
Говорят, что в те времена всей Эллойей правил один император, а дочь его была столь хороша, что любой мужчина был беззащитен пред ее чарами. Голос ее был прекрасен и мягок, как пение птиц, волосы сияли, что золотое руно, а стан тонок и гибок. Когда она смеялась, всем становилось немного легче, и улыбка ее согревая вызывала в чужих сердцах радость.
При рождении дитя нарекли Луной. Пока девочка росла, она была окружена лишь вниманием и заботой. И было сердце ее добро, душа крепка, а дух полон благодати. В Эллойе ее все любили, и сам император не мог нарадоваться своей красавицей-дочкой. А жила она, не ведая бед и не видев горестей.
Когда девушка расцвела, повзрослела, то из-за моря стали съезжаться к ней женихи. Приносили они в дар тяжелые сундуки, полные блестящего золота, ценных камней и мягкого редкого меха. Обещали преподнести императору плодородные бескрайние земли и молили, чтобы тот позволил им взять в жены Луну. Но суровый правитель Эллойи был непреклонен. Раз за разом он отвергал претендентов, не желая расставаться со своей любимицей-дочкой, так похожей на покойную красивую мать.
Однажды отправился весь двор на охоту. Сам император мчался на лошади, желая завалить быстроногую лань. Как вдруг в листве мелькнул серый бок матерого волка. Увидел зверь прекрасную деву да так и замер, остолбенев. Влюбился матерый столь сильно и крепко, что в миг забыл о былой вражде с коварными изменниками, предателями — людьми.
Днём позже во дворец прибыли дары новые, роскошные, богатые, каких ещё никто не мог преподнести никогда. Среди них были украшения такие искусные, каких не видели в Эллойе за все времена. Даже самого императора поразило богатство неизвестного, таинственного дарителя. И алчность так одолела его, что понял — наконец-то нашел достойного наследнице жениха. Тогда же пообещал он отдать в жены любимую дочку. И тотчас с жаром поклялся властитель, что рука златокудрой Луны принадлежит отныне лишь одному — дарителю щедрому, хозяину несметных редких сокровищ, даже будь тот не благородных королевских кровей.
С наступившим рассветом пришёл к императору волк, и молвил он слово:
— Пришёл я за твоей дочерью, человек. Обещание дал ты мне, теперь пришла пора выполнять. В ответ дарую я тебе столько золота, сколько ты пожелаешь и столько бесценных камней, сколько будешь просить.