— Я отпускаю тебя…
Его голос звучит таким опустошенным, что мое сердце почему-то замирает. Когда я бегу, оставляя человека позади, эта фраза все еще стоит у меня в ушах, и даже счастье от наконец-то обретенной свободы меркнет от этой поселившейся в душе пустоты.
Крик Ларре Таррума, когда я покидаю его, напоминает жуткий вой раненого зверя.
Прощай…
4. Волчья песнь
Волки пели так, как умеют петь только они: протяжно, отчаянно. Так, что душа внутри звенела струною, а сердце билось, точно кролик в силках.
На лес будто чернила пролили, тени, лилово-красные, вились змеями под ногами. На черном небе дырою зияла снежно-белая луна, звезды искрами рассыпались рядом. Шептались меж собою понурые ели, цеплялись острыми иглами и гнали прочь.
Выставлял вон и могучий ветер, бил в грудь своей незримой десницей. Но мчался вперед быстроногий конь, и его копыта стучали по твердой земле. Всадник же, усталый, но не ослабший, стискивал поводья в руках и лишь подгонял вперед своего зверя.
И снова послышался волчий вой. Все ближе и ближе. А лес, такой родной и привычный, вдруг стал не гостеприимнее врага кровного …
Темная тень стрелой пронеслась под самыми лошадиными ногами, сверкнули во мраке ярко-белые острые клыки. И конь, испугавшись мелькнувшего привидения, в страхе встал на дыбы.
Пришлось всаднику придержать своего верного друга, ведь всюду, куда ни глянь, зияли огоньки нещадных волчьих глаз.
Мужчина снял с рук перчатки из тонкого сукна и устало вытер пот со лба.
— Ну давайте, сукины дети! Вот он я, вот! Берите меня всего, берите! — воскликнул он.
Но волки застыли, как статуи, вытесанные из мрамора. Лишь дышали тяжело от бешеной гонки, и пар вырывался из их пастей.
— Да больно ты нужен нам, княже. Иль решил, что кровь, твоя, драгоценная, ценнее, чем у прочего твоего племени? — раздался в ночи насмешливый голос.
Князь вздрогнул и обратил свой взор на ту, что заговорила с ним. Ее голос нежный, мягкий и человеческий, как и облик, что она приняла. Но он не поверил этому мороку: пусть и лик не звериный, но душа все равно дикая, волчья. Да и глаза, ясно-синие, горели во тьме, как ее у братьев. А они обступили ее верными стражами, тенями замерли, но готовы были тут же броситься на него и порвать в клочья.
— Что ты хочешь от меня, лесная колдунья? — молвил князь. — Для чего заманила?
— Я?.. Не позови я тебя, так бы и несся вперед. Бежал бы вперед, коня своего гнал. И ради чего? Думаешь, там, впереди, тебя благо ждет? Нет, ты найдешь там только Жнеца…
Он не знал, верить ли ей. Но волчица спокойно стояла пред ним, а ее сородичи не пролили пока и капли его крови.
— Предупреждение? Это все, чего ты хочешь? — с недоверием сказал князь. Волки редко когда первыми нападали на людей, но и в их милосердие поверить непросто.
— Нет, — усмехнулась хозяйка леса. Но улыбка эта была лишь луковой улыбкой насытившегося зверя, таящая в себе опасность. — Нет, это не все, что я хочу от тебя. Но смерть твоя не сделает мне радости.
Можно было ей не поверить. Можно было продолжить свой опасный путь. Но на предостережения хранители леса обычно скупились. Звери не вмешивались в людские дела, сторонились от интриг и человеческих забот. Но когда говорил волк — его слушали. Слово лесных жителей ценно. Так было и будет всегда.
И понял князь, что отпустил то, за что цеплялся. Волчьего предупреждения оказалось достаточно, чтобы он прекратил свой путь. А ведь еще недавно он гнал коня вперед, не мысля об остановке…
— Так и быть, волчица. Поверю тебе.
— И верно. Право дело, в Фольи тебя ничего благого не ждет.
— Отчего ты пришла мне на помощь? — спросил князь, но ему не ответили. — Хоть имя мне свое назовешь?
Волчицу такая просьба позабавила. Но все же она откликнулась:
— Можешь звать Виеррой, князь.
— И что теперь? — сказал он. Слишком много у него возникло вопросов. Откуда волки узнали, куда он держит свой путь? И отчего вмешались именно сейчас?
Мужчина мог поклясться, что его думы не были тайной для волчицы с горящими синими глазами. Но, разумеется, она предпочитала молчать. У волков всегда находилось слишком много секретов… Да и цели этих зверей были также загадочны и неясны, как и они сами.
— Твой конь устал, Всилемар, — неожиданно обратилась к нему волчица по имени. — Пережди ночь, а там уж отправляйся в путь. А что до того, что тебе делать после… То, твой выбор и только твой.
Он склонил голову, признавая ее волю.