Бондаренко В. Н.
Снежное чудо: Сказки. — Куйбышевское книжное издательство, 1980 (III кв) 70803. — 160 с.
Языком сказок, населенных самыми разными животными, растениями и даже явлениями природы. Владимир Бондаренко рассказывает юному читателю о том. что такое истинная дружба и любовь к родной земле, о трудолюбии, верности, взаимовыручке. И о том. как важно для каждого из нас сделать за свою жизнь хотя бы одно, пусть маленькое, но по-настоящему доброе дело
Книга адресована детям среднего школьного возраста.
© Куйбышевское книжное издательство, 1980.
Повесть - сказка
Спал ли дядя Спиридон!
С бирюзового неба скатилась звездочка. Она перепрыгнула через розовую тучку, мелькнула среди деревьев Горе- ловской рощи и спряталась в родничке, что вытекал из-под корней березы. Родничок вздрогнул, прислушался: кто-то шел по роще. Ближе, ближе. Вокруг становилось все светлее и светлее.
Кусты раздвинулись, и к родничку вышла румяная, в венке из весенних цветов Зорька. Она наклонилась над родничком и протянула руки к воде. Родничок боялся щекотки и потому зажурчал, заплескался. Его услышал Соловей. Выпорхнул из гнезда, отряхнул с крыльев росу, запел: — Дрозд, Дрозд, вставай. Ночь уходит. Чуешь? Чуешь? Топ-топ-топ.
Издали с поля его бойко поддержала Перепелка:
— Ты прав, ты прав: встать пора, встать пора. Дрозд, пора. Уже пора.
А я встал, уже встал, встал я!— Бить... Бить... Бить его, — заныл на сосне Кобчик. — За что же? За что же? — затараторила Сорока.
Мы знаем, мы знаем, мы знаем, за что, — ухнул из дупла засыпающий Филин.
Зорька умылась. Обрызгала родниковой водой венок и побежала догонять уходящую из рощи ночь. Роща зашуршала, запела. Из-за полей выглянуло солнце и протянуло над черной землей свой первый луч.
И в эту минуту под ореховым кустиком у Яблоневого оврага у серой Зайчихи родился сынок, маленький зайчик. И хоть рос он без отца — зазевался Заяц в половодье на льдине и уплыл неизвестно куда, — рос он прямо-таки не по дням, а по часам. Не успели первые весенние цветы отцвести, а уж у него ушки встали торчком, усики пробились, хвостик загнулся — и детство прошло.
Вот и большой ты теперь, — сказала ему Зайчиха, — без меня прожить можешь. Прощай, может, не встретимся больше.
Попрощался зайчонок с матерью и пошагал по роще — на других поглядеть, себя показать. Идет, смотрит — берлога под сосной темнеется, а в берлоге медведь Спиридон лежит, дремлет.
И захотелось зайчонку созорничать над медведем. Подкрался он к сосне, сунул длинные уши в берлогу и закричал:
Спишь ли, дядя Спиридон?
Лес горит со всех сторон.
Дальше больше полежишь —
Не увидишь, как сгоришь.
Отбежал тут же и спрятался за березку. Только спрятаться успел, как выскочил медведь из берлоги и заметался: куда бежать? Где огня меньше? Смотрит, а его и вовсе нет. Тихо вокруг, и цветы покачиваются.
— Ишь, приснилось что, — проворчал медведь. — Видать, не зря говорила мне мать: не спи, Спиридон, после обеда, сны тяжелые томить будут. Не послушался ее и вот, пожалуйста, что приснилось.
И кряхтя в берлогу полез.
Выждал зайчонок, пока уляжется и задремлет медведь, — и к берлоге. Закричал изо всей мочи:
Эй ты, дядя! Что ж ты спишь?
Аль не видишь, что горишь?
В клубах дыма и огня
Крыша рушится твоя.
И опять за березу спрятался. И сейчас же из берлоги вывалился медведь Спиридон. Взъерошенный. Косматый. Глядит — нет никакого пожара. И вообще никого нет. Только из-за березы торчит серый заячий хвостик и меленько подергивается, будто смеется зайчик.
Крякнул медведь Спиридон и полез в берлогу. Смекнул, в чем дело. Спрятался за дверью, ждет. Немного погодя просунулись в берлогу уши и раздался заячий голос:
Спишь ли, дядя Спиридон?
Лес...
Сграбастал медведь Спиридон эти самые уши и втащил в берлогу, а за ушами и зайчонок втащился. Маленький, серенький. Перепуганные глаза в разные стороны смотрят.
А, — забасил медведь, — попался, озорник.
Заболтал зайчонок ногами в воздухе, запищал: