— Мы думали, их случайно зацепило, — поделился Доннел, новыми глазами осматривая место происшествия. — Вышли не вовремя и попали под заморозку. А в них, оказывается, специально целились?
— Мне интересно, кто именно целился, — добавила я, дожидаясь пока лорд подберет ключи. — Матушка твоя их так виртуозно подставила или же брат постарался? А может, они сами?
— Ледяные неразумны, — не слишком уверенно возразил Шонесси, впуская меня в тесную комнатушку и заходя следом.
Да, это не мои покои — то есть супружеские. Здесь едва помещался стол, узкий шкаф шириной в шаг ютился впритык к узкой кровати. Все поверхности были сплошь завалены исписанными листами, а на стене ровными рядами висели разнообразные инструменты. Обилие техник внушало уважение — тут и струнные, и духовые, и даже барабан один на ремне затесался. На все руки был мастер.
Но меня интересовали не умения коллеги, а нотные листы.
Схватив со стола первый попавшийся, я вгляделась в строчки и торжествующе продемонстрировала их подошедшему ближе Доннелу.
— Видишь? Обычные ноты, стандартный стан. Так я и думала!
— И что это означает? — уточнил не слишком обрадованный лорд.
Он просто еще не понял, насколько гениальное открытие я совершила!
— Это означает, что нам нужно всего лишь расшифровать в письме аниматоров соответствие значков звукам, и мы сумеем исполнить любую мелодию! Концерт по заявкам ледяным обеспечен! — хищно оскалилась я.
Собрав на всякий случай подвернувшиеся листы — изучу на досуге, скорее всего, мелодии как раз из тех, что исполнялись на балу и служили для защиты замка, пригодятся — я заглянула в соседнюю комнату, которую занимал второй коллега.
Ничего нового — те же ноты, тот же бардак.
Увы, разгадка не валялась под ногами. Придется за ней погоняться…
С этой мыслью я бросилась обратно в кабинет старшего Шонесси.
Сгрузила добычу прямо на пол.
И снова метнулась в коридор.
— А теперь мы куда? — не слишком удивляясь, поинтересовался Доннел. Он без возражений следовал за мной, как привязанный, успевая галантно открывать двери и поддерживать за локоть на лестнице.
— За инструментом, конечно же!
Ханг по-прежнему лежал в футляре, куда я его положила после общения с Крошкой. Я перенесла его в наш «штаб», устроила в кресле как дорогого гостя и проверила настройки. Звучание отличное, можно начинать репетицию.
Для начала прогнала несколько мелодий по привычным нотам из запасов замороженного музыканта. В оригинальном звучании получалось потусторонне и зловеще, аж мурашки по спине побежали.
— На балу оно вроде повеселее звучит, — осторожно прокомментировал лорд.
Наверное, боялся меня обидеть. Но я и сама понимала, что невозможно сымитировать звучание целого оркестра одним хангом. Слишком уж он специфический.
— Главное в ноты попадать! — заявила с воодушевлением, которого не испытывала.
И принялась выкладывать на полу в длинный ряд сначала добытые ноты, а после — копии из старинных манускриптов. Просто в две полосы, бездумно. Пока я не вижу соответствия, нет смысла ломать голову и усложнять себе жизнь.
После чего отступила на шаг и принялась изучать записи, выискивая совпадения.
И таки нашла!
11
Вытащив один лист из верхнего ряда, другой из нижнего, я положила их перед собой и поманила лорда, как третейского судью.
— Ты же в музыке шаришь хоть немного? — требовательно вопросила, тыкая пальцем в ноты.
— Немного. — честно признался Доннел. — Нас обучали с братом, когда мы были помладше. Он все ловил на лету, а у меня со слухом проблемы. То есть слышу я нормально…
— Но медведь потоптался. Поняла. — кивнула, старательно не замечая тень набежавшую на лицо Шонесси.
Воспоминание о том, что родная мать считает его вторым сортом, должно больно ранить. Не удержавшись, погладила его по плечу.
— Поверь мне, у тебя множество отличных качеств. Ты заботливый, храбрый и самоотверженный. И то, что не улавливаешь тональность, не делает тебя хуже.
— Спасибо. — вздохнул лорд. Кажется, я его не убедила, но прорабатывать детские травмы будем после, когда с ледяными разберемся. — Так что ты здесь увидела?
— Ритм. — коротко пояснила я и принялась раскрывать мысль: — Смотри, здесь идет повторение на три такта, высокая тональность ля-мажор. Тут — три линии подряд высоко выступают за пределы линии. Дальше…
Я перечисляла все замеченные совпадения, все больше убеждая и себя, и Шонесси в том, что угадала правильно. Некоторые участки мелодии все же различались. Наверное, с течением времени музыканты меняли ноты, добавляя что-то от себя и сглаживая сложные моменты. Но основная канва за все столетия осталась прежней.