— Спасибо, — небрежно сказала Гвендолин. — Ты тоже неплохо смотришься. Полагаю, чуда не произошло, и погода не изменилась?
— Судя по десятичасовым новостям, нет. Выгляни в окно, и увидишь снежный ад.
— Человек пытается доказать свое превосходство над природой, а она этого ох как не любит!
Гвендолин опустила в автомат монету, нажала на кнопку с надписью «Яблоко». Зажегся красный огонек. Она нажала на другую кнопку и услышала глухой стук — сработал возврат монет.
— Эту машину мы уже выпотрошили, — пояснил Феликс, поворачиваясь вместе со стулом. — Я удивляюсь, что он еще так долго проработал. С сентября, когда эти автоматы поставили, фрукты и йогурты пользовались особой популярностью. Надеюсь, что раздатчик бутербродов и выпечки еще функционирует.
— Ну что ж, неплохая мысль. Ничего не имею против бутербродов.
— А против финансистов?
Гвендолин улыбнулась, но промолчала.
— Может быть, снова откроем казино? — спросил Феликс, поигрывая колодой. — Карты уже перемешаны.
— Перемешаны или перемечены? — колко спросила Гвендолин, усаживаясь в кресло.
Феликс издал протяжный театральный вздох.
— Спасибо тебе, Господи, за то, что вернул ей ее нормальное состояние!
Все оставшееся до полудня время он убил на то, чтобы поддерживать Гвендолин в хорошем расположении духа и, разумеется, проигрался в пух и прах.
— Слушай, а ты, между нами, не жульничаешь?
— Фи!
— И на сколько я пролетел на сей раз?
Гвендолин почесала в затылке, подсчитывая.
— Ты должен мне тысячу восемьсот тридцать пять долларов и сорок центов.
— Для тебя мне не жаль последнюю рубашку.
— Это ты уже говорил прошлой ночью.
— Я много думал об этой ночи.
— Такое впечатление, что о чем-либо другом тебе просто не думается.
Феликс перестал тасовать карты и посмотрел на часы.
— Мы вместе сорок семь часов. Обычное, среднестатистическое свидание занимает около четырех часов. В неделю таких свиданий бывает в среднем не больше трех… Так что это наше двенадцатое свидание и четвертая неделя совместного проживания.
Он лукаво посмотрел на молодую женщину.
— По-моему, достаточный срок, чтобы можно было объявить: «Я тебя люблю». Как думаешь?
— Считаешь, мне приятно было бы это услышать?
— А ты считаешь, что нет?
Гвендолин с возмущением посмотрела на своего излишне самоуверенного собеседника. Глаза ее метали молнии, а голос прозвучал громко и жестко:
— Я не верю словам! И мне совсем неинтересно торчать здесь с тобой. Ты все понял?.. Если ты ищешь приключения по случаю окончания года, то тебе попалась совершенно неподходящая для этого женщина, — в заключение процедила сквозь зубы Гвендолин и тут же покраснела. — Черт бы тебя побрал, Феликс Миллингтон. Прекрати смеяться!
— Мне нравится, как ты подавляешь в себе чувства в отношении меня, — заметил он, протягивая ей колоду.
— Никаких чувств нет и подавлять мне нечего! — фыркнула Гвендолин, сдвигая карты.
— Да? А помнится, прошлой ночью… — На лице Феликса расплылась мечтательная улыбка. — Полно тебе, Гвендолин Снайдерсон. Прошлой ночью ты не цедила сквозь зубы… Ты дрожала от возбуждения, когда я тебя целовал, и вообще вела себя очень страстно! — Он принялся раздавать карты. — А твои руки… как они меня обнимали!.. А ногти… ногти расцарапали всю спину. Стоило же мне поцеловать тебя в грудь, как ты…
— Заткнись!
— О, ты очаровательна, даже когда сердишься!
Они вскрыли карты и уставились в них, безуспешно стараясь сосредоточиться на игре.
— Я читала о мужчинах вроде тебя, — сухо обронила Гвендолин. — О романтических и страстных натурах с необузданной фантазией по части женского пола.
— Ты — грандиознее любой фантазии. И хотя я никогда не вел жизнь монаха, в «Книгу рекордов Гиннесса» по части увлечений, вряд ли попаду. Я всегда знал, чего хочу от женщины, и в твоем лице нашел то, что мне надо.
Феликс внимательно смотрел на нее поверх карт, и тон у него был убийственно серьезный.
— Положа руку на сердце, признаюсь: я сам удивляюсь силе моих чувств. Сначала я все списал на сексуальный голод, но сейчас понял, что грешил на себя.
— Что еще ты понял?
— Что можно знать человека без году неделя и чувствовать, что он тебе бесконечно дорог. Что мечта может быть не только мечтой. Что…
— Ты полагаешь, что я тебе пара? — перебила Гвендолин.
Феликс кивнул.
— Я достаточно тебя знаю, чтобы делать выводы.
— Это тебе кажется, что ты меня знаешь, — снова прервала его она. — Однако это не так.