— Я - падшая женщина?
Не знаю, зачем спросила это вслух и какой ответ ожидала услышать. Вообще-то да, так оно и есть, теперь уж точно. С женихом это ещё куда ни шло, но тут же изменить ему с другим, причём запросто, и не сказать, чтобы сильно по этому поводу угрызаясь…
— Нет. И не говори так никогда.
Нир подошёл, медленно опустился передо мной на колени, взял в руки мои ладони и заглянул в глаза. Я вздохнула. Если учитывать только факты… но как их, такие, учитывать? В каком учебнике хорошего тона, в каком законе сказано, что можно и нельзя делать для спасения мира? И как жить дальше со сделанным.
— Ты любимая женщина. Моя любимая. Я никому тебя не отдам, слышишь? В моей жизни нет никакого другого смысла, кроме тебя.
— Такие слова… — я снова вздохнула и закончила: — Такие слова обязывают. Меня.
— Нет. Ты имеешь полное право поступить со мной как захочешь. Как сочтёшь нужным.
— Мне нужно, — тихо ответила я, — чтобы ты понял: ты не один. И не всех нужно заставлять и подталкивать, с некоторыми достаточно просто быть откровенным.
Глава 17
К моему приходу на кухне уже воцарился мир и порядок. Пряно пахло свежим отваром, на плите булькала похлёбка. Иреас стоял рядом, временами помешивая её длинной ложкой. Рэймон и Аллора сидели за столом с кружками в руках, старательно глядя в разные стороны. Конфликт между ними, судя по всему, был временно придушен, но отнюдь не исчерпан.
Налив себе отвара, я пристроилась на лавке в углу. Отчего-то почти не сомневалась, что ругань ещё продолжится, не хотела угодить в самую гущу баталии. Натэль разделяла мои взгляды, потому что, едва войдя на кухню, поспешила ко мне присоединиться.
— Готово, — сообщил Иреас, попробовав похлёбку.
— О, так я вовремя, — усмехнулся Нир, как раз появившийся на пороге.
— С каких пор ты встаёшь последним? — прищурилась Аль.
— С тех, как мне надоело разнимать вас с утра пораньше. Можешь считать, с сегодняшнего дня.
Аллора буркнула себе под нос что-то неразборчивое, встала и пошла к шкафу за тарелками. Рэймон сделал вид, что ничего не произошло, а он до невозможности увлечён изучением вида за окном. Я окончательно перестала что-либо понимать, встала и пошла за едой, повинуясь настойчивым требованиям желудка.
— Идти-то нам далеко? — уточнил Иреас.
— Прилично. Но если поторопимся, к полудню вернёмся, — ответила Аль.
— Тогда ешьте быстрее, — проворчал Рэймон.
Остаток завтрака прошёл в молчании. Как-то всё чаще в последнее время так получалось, напряжение росло. А я думала о неприятном. О том, что похищали нас, уж конечно, неспроста. Чтобы каким-то образом использовать. Если хорошо подумать, понятно, каким именно. Она чего-то хочет от Алланира и от Рэймона тоже, сама мне об этом сказала. Пригрозить сделать с нами что-то ужасное — чем не способ добиться своего? Тем более, способ уже проверенный…
И означать это может только одно: кто-то из нас сегодня точно умрёт. Натэль? Да, почти наверняка именно она и станет первой. Доказательством того, что угроза реальна. А уж потом придёт моя очередь. Или, может быть, тварь начнёт с Аллоры, как с самой опасной? Или всё же с меня, как с однажды успешно использованного варианта? Страшно было даже гадать о таких вещах.
Идти по мёртвому городу в гробовом молчании наедине с мрачными мыслями мне не нравилось, но завязывать разговор не хотелось. Да и не знала я, что сказать. Начинать приставать с вопросами казалось неуместным, затрагивать темы отвлечённые — тем более. К счастью, проблему давящего молчания решил Иреас.
— У нас есть план? — спросил он.
— Нет, — хором ответили Рэймон с Алланиром.
— Будем действовать по обстоятельствам, — криво усмехнулась Аллора.
— Утешили, нечего сказать, — проворчал Иреас. — Хоть примерно-то вы представляете, чего ожидать?
— Примерно? — протянул Нир. — Примерно всё будет так: Безымянная сделает что-то, чтобы затащить нас всех… или не всех к себе в гости, и начнёт убеждать снять чары с Пылающей Книги и отдать её ей. Как будет убеждать — точно не знаю. Убедит ли, не представляю. Устроит такой ответ?
Лично меня он не устраивал, потому что не содержал ровным счётом ничего нового. Но Иреас проворчал что-то невнятное и отстал. Так, снова молча, мы добрались до окраины города, продрались через сильно заросший сад и оказались перед входом в узкое ущелье. Выглядело оно довольно мрачно, камни по обеим сторонам торчали зубами из оскаленной пасти.