Ветер гонял по порядком раскрошившимся от времени плитам прошлогоднюю листву, заставляя вздрагивать от каждого шороха. Но нас, к счастью, никто не преследовал. Рэймон первым подошёл к гладком чёрному камню в центре, присел рядом на корточки и положил на него обе ладони. Мы сгрудились поблизости, ожидая, что будет дальше.
— Активен, — сообщил, наконец, Рэймон. — Но дальние точки я не чувствую. Вообще толком чувствую только вектор на Дайхар.
— Прекрасно! — искренне обрадовался Иреас. — Давайте туда.
— Ты это сейчас пошутил? — мрачно спросила Аль. — Дайхары, во-первых, никогда не скрывали, что мечтают свергнуть Дариатов. Во-вторых, кое у кого с князем… личный конфликт.
— Нир, — страдальчески закатил глаза Рэймон, — есть хоть один князь, которого ты не сделал рогоносцем?
— Ты можешь таким стать, — не поведя бровью, отозвался Нир.
— Это уже вряд ли.
Рэймон многозначительно покосился на меня. Я даже взгляд не стала отводить. Раньше подобное вогнало бы меня в краску. Но сейчас я сама подивилась собственному безразличию. Говорят и говорят, подумаешь. Здесь, на площади, после всего, что уже случилось и ещё могло случиться, такие разговоры были не стоящей внимания мелочью.
— Ты не остался внакладе, — отмахнулся Нир. — В бездну, давай в Дайхар, нас никто не обязывает наносить князю визитов по прибытии. А камень там, насколько я помню, за городом.
— Активируй скорей! — взмолилась Аль. — Нас увидели!
Дальнейшие события я не осознала, не поняла и не запомнила. В памяти сохранились только прокатившийся по площади огонь, дым, от которого из глаз хлынули слёзы, дикий визг и отвратительная вонь палёной плоти. Потом я почувствовала, что падаю, а потом действительно упала. Рухнула на колени в траву и долго вздрагивала от спазмов, стискивавших желудок. К счастью, давненько уже пустой.
— Вот теперь точно всё, — простонала где-то рядом Аллора. — Кто ещё чего-нибудь может, пошлите папе вестника.
— Я не могу, — ответил Рэймон.
— И я не могу, — всхлипнула Натэль. — И вообще не умею.
— Замечательно, — подвёл итог Иреас. — Тогда идём обедать и спать, потом разберёмся.
К счастью, в местной гостинице нас встретили со всем возможным равнодушием. И неудивительно, народ пребывал в полнейшей растерянности. Зарево над горами погасло с рассветом, и всех волновало только обошлось ли на этот раз и можно ли уже не ждать Безымянную.
Мы дружно и не сговариваясь решили воздержаться от объяснений. Вообще не хотелось рассказывать о случившемся, какой смысл? Достаточно будет, если просто все узнают, что опасность миновала. И так ли уж важно, какой ценой? Уж не знаю, кто там как, но лично я в прижизненном памятнике и любых других почестях совершенно не нуждалась. Зато крайне нуждалась в мытье, еде и сне.
Полежав в тёплой ванне, я чуть не заснула. С трудом заставила себя выползти, вытереться и дойти до кровати. Рухнула прямо поверх одеяла, благо в комнате было тепло, и провалилась в сон. Впервые за долгое время не думая о завтрашнем дне. Ни с тревогой, ни с радостью. Достаточно было того, что этот самый день совершенно точно настанет.
— Лорд Дариат, вы найдете возможным рассказать, что нас всех теперь ожидает? — с очаровательной улыбкой поинтересовалась хозяйка, жестом предлагая нам всем угощаться поданными закусками и вином.
Я подавила вздох. Слухи распространяются невыносимо быстро. Спокойно отдохнуть нам удалось ровно до утра, до прибытия посыльного от леди Талиссы Дайхар. Уж не знаю, как и от кого она узнала о нашем появлении, но узнала и немедленно пригласила к себе. По счастью, сам князь в данный момент пребывал в Аратгене и назад его скоро не ждали, так что придумывать повод для отказа не пришлось.
Пока Рэймон, по возможности спокойно и уклончиво объяснял, что Безымянной больше нет и уже никогда не будет, я отдавала должное сладкому, душистому вину, украдкой разглядывая леди Талиссу.
Эта женщина была красива, очень красива. Лет примерно тридцати на вид, скорее всего, ровесница Аллоры, белокожая как все лардэны, она своей хрупкой точёной фигуркой, вычурной причёской и огромными карими глазами напоминала фарфоровую статуэтку тонкой работы. Её куколько-маленькие и пухлые розовые губы умели так мило улыбаться, ресницы так трепетали, выдавая лёгкое волнение… едва ли это могло оставить мужчину равнодушным. И как же мне было до неё далеко…