Выбрать главу

— Благодарю, Дора, — процедила я, с трудом делая голос спокойным и приветливым. — Я просто хотела подышать воздухом.

— Истинной леди не пристало…

К счастью, дослушивать очередную проповедь о том, что пристало и не пристало истинной леди, не пришлось. К нашей карете подошла высокая лардэнка в простом белом платье, слегка поклонилась в знак приветствия и сделала знак следовать за ней.

Разместили нас в обычном доме, в двух комнатах. Отдельную маленькую заняла, разумеется, графиня. И мне пришлось спать под непрекращающийся дуэт рыданий и молитв. Уснуть не удалось. Половину ночи я вертелась с боку на бок, сладко надеясь, что хоть одна из попутчиц устанет и угомонится. Как бы не так! Обе делали лишь небольшие паузы, а потом принимались за дело вновь. Не иначе желая довести себя до изнеможения, стать страшными, как привидения мучеников, напугать потенциальных женихов и вернуться домой. Возможно, не самая плохая идея, но лично моя цель была иной.

Устав вертеться, изнывая от раздражения и желания отхлестать соседок по щекам, чтобы замолчали и дали, наконец, поспать, я сползла с кровати, закуталась в халат и выскользнула из комнаты. В коридоре, на счастье, оказалось окно, в которое светила луна. Постояв немного и поглядев на холмы и далёкие горы, сияющие ледяными вершинами, я решила поискать кухню и попить воды.

Спустившись на первый этаж, я замерла в растерянности. Здесь все окна оказались зашторены, потому царила кромешная тьма, только слабо мерцали в камине догорающие угли. Задумчиво глядя на них, я невольно думала о том, насколько вокруг всё вопреки ожиданиям привычно и нормально. Дом как дом: каменный, двухэтажный, не какая-нибудь ледяная пещера. С обычной мебелью, посудой. И еду на ужин подали вполне обычную: овощное рагу с курятиной и фрукты. Хозяйка даже пожелала нам приятной трапезы, причем говорила на привычной лэйве. Выговор, правда, у неё был интересный — слишком мягкий, но в остальном… словно мы и не ехали по чужой земле и не гостили сейчас у демонов из страшных сказок.

Правда, насколько я знала из совсем уж древних и ныне забытых исторических хроник, до войны у нас с лардэнами были вполне добрососедские отношения. И вообще, у нас было и судя по тому, что я видела сейчас, осталось очень много общего — культура, религия. Даже одежда отличалась очень незначительно. Почему мы вообще воевали? Наверное, именно эта кажущаяся беспричинность войны и нагоняла больше всего страха.

Постепенно глаза чуть привыкли к темноте, и я стала различать очертания мебели: стола, стульев, нескольких кресел и дивана у камина. На нём-то я и решила немного посидеть. Даже, возможно, подремать в тишине. И плевать, что скажет завтра Дора. Пусть хоть обворчится.

Дойдя до вожделенного дивана, я присела на краешек и тут же вскочила, сообразив, что место занято. И совсем не подушками. Подушки, когда на них садишься, не шевелятся и тем более не ругаются на непонятном языке. Едва успев зажать себе рот, чтобы не завизжать на весь дом, я отшатнулась, налетела на кресло и тяжело в него плюхнулась.

— Почему ты не спишь?

Знакомый по отбору невест в ратуше хрипловатый голос пробрал до костей. Истово благодаря Вседержителя за темноту вокруг, скрывающую краску стыда на моем лице, я с трудом перевела сбившееся дыхание и пискнула:

— Не спится.

— Тогда садись.

В движении тёмной фигуры и последовавшем за ним звуке я опознала приглашающий хлопок по дивану. Поднялась, кое-как на ватных ногах прошла два шага и села где было велено. Уши полыхали двумя факелами, сердце слабо трепыхалось где-то в животе, в панике стараясь запрятаться поглубже.

— Как твое имя?

— Айли… Айлирен.

Наверное, его фамильярное обращение на "ты" было крайне невежливым по отношению к леди. Но возмущаться я побоялась, мало ли, какие у этих демонов традиции. Еще убьёт чего доброго, скажет потом, что в темноте с лестницы упала. И поделом дурёхе, нечего ночами невесть где шататься.

— Иреас, — представился в ответ мужчина.

Сейчас на нем не было платка, и слабый свет, пробивающийся сквозь шторы, позволял разглядеть точёный гордый профиль: высокий лоб, прямой нос с лёгкой, едва заметной горбинкой, подбородок… кажется, из тех, что называют волевыми. Не сказать, чтобы теперь я ясно представляла себе его внешность, но могла почти уверенно сказать, что он красив. Хотя, конечно, бывает всякое.

— А почему вы спите здесь?

— Присматриваю за вами. Как видно, не напрасно.

Губы чуть дрогнули, обозначив улыбку. Это меня рассердило. За нами и без того вроде бы присматривает Дора, а выйти посреди ночи на улицу не рискнула бы даже я. К тому же, кто тут знает, что старшая баронесса эр Видор совсем не хрупкая кисейная барышня, и вообще склонна к выходкам, не вполне подобающим для леди?