— Какие? — не понял Король.
— Что, если они договорятся с Соболенком? Ведь в свое время им удалось найти общий язык с Хрустальным Эдельвейсом. Меня совсем не обрадует, если еще и подданные Соболенка выступят против меня. Я не хочу уничтожать их, мне не нужны земли без слуг!
— Но, великий, — возразил Морской Король, облегченно вздохнув, — этого не произойдет. С ними нет человека, способного понимать язык животных. Где сейчас принцесса — никому не ведомо.
— Ты так полагаешь? — насмешливо спросил Хозяин Тумана.
— Прости, великий, я забыл. В любом случае Ториль не с ними.
— Велика сила Черного Меча, — угрюмо вставил Эвигезайс.
— Хоть ты и маршал, но дурак, — хладнокровно сказал Хозяин Тумана. — Ты полагаешь, что только меч способен быть основой договора?
— А что же еще? — не понял Эвигезайс.
— Да, конечно, — странным тоном произнес Хозяин Тумана. — Однако они никогда не будут вместе.
Морской Король ехидно усмехнулся.
— Ты уверен, великий?
— Да.
— Почему?
— Я знаю.
Король демонстративно покачал головой.
И тогда Хозяин Тумана снова рассвирепел.
— Ты мне не веришь?
— Сомневаюсь.
— Этот меч — Черный. Нельзя безнаказанно общаться со злом, нельзя использовать его и остаться при этом по-прежнему чистым. Каждый раз, когда, борясь с одним злом, ты прибегаешь к помощи другого, неизбежно рождается третье зло. Еще более страшное, чем первые два вместе взятые. Принцесса этого не поняла и сейчас стала нашим союзником. Враг моего врага
— мой друг. — При этих словах Морской Король мерзко захихикал. — Настанет час, и Меч еще себя покажет!
— Ты это видел?! — в голосе Морского Короля прозвучали восторг и трепет.
Хозяин Тумана мрачно посмотрел куда-то вверх.
— Посмотри! — настаивал Морской Король.
Хозяин Тумана медленно повернулся на троне и пододвинул к себе постамент из черного гранита, на котором на золотой подставке стояла трехгранная призма. Она была сделана из простых камней — одна грань из зеленого малахита, вторая — из синего лазурита, третья — из красного родонита. Но эта недорогая вещица охранялась гораздо бдительнее, чем сокровищница дворца. Поэтому Морской Король пользовался любым случаем, чтобы получше познакомиться с ней, он все-таки рассчитывал однажды стать здесь хозяином.
— Взглянуть вперед?! — прошипел Хозяин Тумана. — Нет… Никогда! Сначала посмотрим, как же им удалось зайти так далеко.
Он повернул призму зеленой гранью к себе. Укрепленная на оси в золотом кругу, призма повернулась при первом прикосновении. Затем Хозяин Тумана резко крутнул золотой обод. Раздался тяжелый грозный звон, словно ударили в исполинский медный колокол. Призма засветилась, сначала неярко, потом все сильнее. По тронному залу забегали зеленые тени. Морскому Королю показалось, что волнистый узор с камня перешел на стены. Сначала заколебались стены, потом начали изгибаться четкие линии окон, зал корчился и дрожал, будто в лихорадке. Снова прозвучал невидимый колокол, и зал растаял…
2. БЕГСТВО
Дождь, плаксиво постанывая, продолжал барабанить по стеклам. Он словно обиделся, что его не пускают в комнату, ему этого хочется очень сильно, и потому он бесстыдно продолжает канючить и ломиться в окно, неведомо на что надеясь.
Хани поплотнее закрыл мелко дребезжавшие створки и подбросил дров в очаг. Пламя метнулось вверх и весело загудело, но рассеять уныние и мрак, повисшие в комнате, не смогло, наоборот, стало еще темнее и неуютнее. Дрожащие красные отсветы гасли в сыром мраке, не доходя до стен. В углах, казалось, навечно поселилась чернота. Хани поднял большое суковатое березовое полено, покачал в руке, прикидывая, войдет ли оно в очаг. Чани, брезгливо следивший за ним, недовольно сказал:
— Прекрати.
— Так ведь холодно же, — недоуменно возразил Хани.
— Все равно прекрати, — зябко кутаясь в шерстяное одеяло, ответил брат. — Теплее не станет. Сам, что ли, не видишь — опять туман.
Действительно, сквозь мокрое стекло проступала ворсистая белая пелена с легким, едва уловимым зеленоватым оттенком, напоминавшая чуть тронутый плесенью войлок. Это было странно и невозможно — туман во время дождя, но белые клочья, нанизанные на струйки воды, продолжали шевелиться за окном.
— Опять, — недовольно нахмурился Хани.
— Опять, — невесело подтвердила Рюби.
Прошло уже полгода, как они вернулись в Акантон, вернулись втроем. Совершенно неожиданно Рюби решила пойти с ними, к величайшей радости Хани, которую он не слишком умело прятал. Чани же вернулся мрачнее тучи — Ториль наотрез отказалась снова побывать в Акантоне. Вряд ли он надеялся, что принцесса покинет Тан-Хорез, но хотя бы просто посетить… Хани удалось случайно услышать, как брат уговаривал Ториль, но бесполезно. Она очень холодно сослалась на неотложные дела государственной важности, которые призывали ее незамедлительно вернуться в островное королевство.
Родной город встретил их крайне неприветливо. Горожане не забыли Десятикрылого, не забыли те неприятности, которые принесло им посещение принцессы. А главное — они не забыли своего испуга, такое не забывают и не прощают. И как всегда, было найдено объяснение — виноваты во всем братья. Стоит найти виноватого, и сразу становится легче на душе, ведь сам оказываешься абсолютно не при чем. Все они, они! Хотя теперь, когда армия Морского Короля больше не существовала, а сам он, потеряв Голубую Жемчужину, утратил и власть над морем, бояться вроде было некого. Магистрат даже распорядился сгоряча начать строительство двух новых торговых галеасов, однако наступила осень, пошли дожди, и строительство как-то само собой незаметно прекратилось. А когда снова по-весеннему засияло солнце, о галеасах уже не вспомнили.
Братья ожидали, что их дом будет разграблен или даже сожжен. Все могло быть после их поспешного бегства. Но страх перед колдунами, видимо, оказался сильнее желания отомстить, сильнее жадности — все осталось на своих местах, опрокинутые чашки так же валялись на столе, никто не захлопнул дверцу шкафа. Только толстый слой пыли покрывал столы, стулья, кровати. Им пришлось приложить немало сил, выгребая кучи грязи и мусора, вычищая затянувшую углы плесень, прежде чем дом снова приобрел жилой вид.
Хани, правда, боялся, что в один прекрасный день Рюби скажет: «Все, хватит» — и уйдет. Но летели дни, а она не собиралась покидать город. Что ей было нужно в Акантоне, чего она дожидалась — оставалось неясным. Когда Хани прямо спрашивал ее об этом, она отмалчивалась, загадочно улыбаясь. Чани тоже пытался выведать это, но Рюби только пробормотала неопределенно насчет прекрасной погоды и целебного морского воздуха. Хотя погода не баловала… Бешеные штормы, сотрясавшие стены города, давно прекратились. Наговорный Камень, неведомо откуда снова возникший на прежнем месте, успокоительно мерцал под гладкой, как полированная бирюза, поверхностью бухты. Но вот пришла весна — а вместе с ней пришли туманы. Казалось, плотное белое облако решило поселиться в городе. Проснувшись однажды утром, горожане увидели его, словно кто-то одновременно распорол миллион подушек, и в воздухе кружился тончайший белый пух.
Иногда туман исчезал, но ненадолго. Проходил день, два — и снова он возвращался в город. Еще пять минут назад мирно светило солнце, на небе не было ни одного самого крошечного облачка, и вдруг ниоткуда прямо перед тобой возникали белые клубы, быстро сливавшиеся в огромную шапку, накрывающую город. Если выйти из городских ворот и отъехать на лигу или две, то лишь шевелящийся белый холм виднелся на том месте, где должен был стоять Акантон. Через несколько дней туман пропадал, но вскоре обязательно появлялся снова.
И опять зашевелились в городе слухи.
Вы слышали, слышали… Нет, воистину на нас проклятье лежит, за то, что не извели вовремя колдунью. Все от них, злодеев. Только одну спровадили, как другая на нашу голову объявилась. Гнать их надо, жестоко гнать, я вам наверное говорю… Вспомните, явилась тогда неведомо откуда, незванная, непрошенная… Вы же не помните, вот и я не помню… И никто не скажет, откуда они взялись, не иначе как злых рук дело. Доподлинно про то известно — чужемерзкие деяния, я сам не знаю, но говорят… Черное колдовство, не к ночи будь помянуто… А вы видели, вы видели, что творится-то… Эти злодеи, я уверен, нас всех вконец извести вознамерились. Вспомните, братья. Штормы накликали? Накликали. Но мы устояли, слава нам, братья. Тогда они Десятикрылого призвали. Помните? Мы его одолели. Драться с ним ходили. Победили… Как бы не так! Сговор был, коварный сговор! Они ходили… Я ходил!.. Никто не видел… Так что, может, напрочь все врут, как они сражались. Да наверняка лгут, быть того не может. В жисть не поверю, чтобы им Десятикрылого одолеть… От верных людей слышали наидоподлиннейше — сговорились… Перед драконом мы, значит, устояли, опять выходит — слава нам!.. А вы видели, видели?.. А колдуны, устрашившись нашей силы, сбежали. Их тогда капитан городской стражи одолел, превозмог ихнее колдовство. Насмерть победил. Они и удрали. А сейчас снова вернулись. Куда только магистрат смотрит?! Почему их в город пустили?!.. Пустили — не пустили… Прохлопали ушами, вот теперь и получите сдачу — третий день ни зги не видно. На улицу выглянешь — только и гадай: день тама или ночь. Пятачок медный в молоке плавает, а не солнце. Ходить можно — лишь если руки вытянешь, иначе беспременно на первую же стену налетишь… А соседка моя давеча сослепу в канаву попала, чуть ногу не сломала, доселе лежмя лежит, охает… А все беды ведьма новая накликала. Ведь взглянет — как огнем обожжет, и не захочешь, глаза опустишь… Я вот слышал, что кто-то где-то видел, как она светилась… Да чтобы человек светился… Колдовство… А я видел, а я видел… Нет, братья, я вам точно говорю — не по дороге нам с колдунами да ведьмами. Жили спокойно без них, а как появились — так вся жизнь наперекосяк пошла. Вот когда бы Морской Король был — так и жили бы за ним, как за каменной стеной. Оборонит, защитит. Так нет его теперя. Эти недруги извели… А я видел!!! Чего тебе?.. Корабли пришли, много. Паруса черные с золотом, трубы играют, факелы горят… Пираты?!.. То может случиться. Нет, хуже, прямо на глазах перед входом в порт растаяли, как дым. Снова колдовство… Хуже будет. Гнать их, гнать жестоко, пока еще город стоит… А не послушаются — так в магистрат бежать, у него стража. Советники сами только и ждут, надобно помочь… Вот вы и помогайте, а я вовсе посмотрю… А еще говорят, что туман этот в воду садится и сгущает ее, навроде как кисель делается. Весло вязнет, корабль пройти не может, гавань тиной затянуло… Не видел, но точно говорят!.. Спасаться надо, братья, завтра поздно будет… Эх, нету владыки крепкого… Ничто, сами справимся, вон нас сколько! Сила… Гнать…