– Наши чувства со временем остынут, – ответила она. – Все это случилось больше месяца назад. Рано или поздно мы забудем об этом и сможем смотреть друг на друга совершенно равнодушно. Но не сейчас. Поэтому через неделю я уеду. Еще несколько дней, и меня здесь не будет.
– Тем не менее еще несколько дней мы будем вместе. И, собственно говоря, я пока свободен. И у нас есть этот день. Пусть мы не планировали провести его вместе, но раз уж так случилось, давай поедем к озеру и насладимся напоследок обществом друг друга. Согласна?
– Ты предлагаешь мне заняться с тобой любовью? – тихо спросила она. Он помедлил с ответом.
– Не знаю. Возможно, такая мысль и приходила мне в голову, но разве это возможно? В любом случае, давай проведем этот час вместе, Розамунда. Посидим немного у озера. Может, это поможет нам прожить оставшиеся дни. Ведь мы были не только любовниками, но и друзьями, правда?
– Да, – нехотя признала она.
Значит, для него это тоже не было лишь физическим влечением. Она не была уверена, что это открытие ее обрадовало. Пойти с ним на озеро – безумие. Даже если они не станут заниматься любовью, эта прогулка вряд ли поможет ей восстановить душевное равновесие. Скорее добавит лишних терзаний.
– Так ты согласна? – повторил он.
– Да.
Они развернули лошадей и, больше не говоря ни слова, поскакали к озеру.
Глава 12
Воды озера были тихими и глубокими, как два дня назад. Несколько кудрявых облачков плыли по небу. Помогая Розамунде спуститься с лошади, граф Уэзерби подумал, что в этот час постарается забыть обо всем, кроме своей спутницы и окружающей их природы.
Он прижал ее к себе, чтобы ощутить тепло и податливость гибкого тела. Быстрым поцелуем коснулся губ и увидел, как они изогнулись в слабой улыбке. Они не обменялись ни словом с того момента, как повернули к озеру, но он почему-то не сомневался, что для нее этот час значит так же много, как для него.
Стреножив лошадей, они взялись за руки и подошли к кромке воды. В этом месте берег был ровным.
– Давай сядем, – предложил граф, нарушив наконец молчание.
Они расположились в тени большого дуба. Джастин прислонился спиной к стволу и обнял Розамунду за плечи. Она не нашла в себе сил сопротивляться и, сняв шляпку, положила голову ему на плечо.
– Весна всегда была моим любимым временем года, – сказала она. – Все возрождается к новой жизни, и любое желание кажется исполнимым. В прошлом году именно весной я начала отходить от своего горя. Наполнила дом весенними цветами, а на могиле Леонарда посадила крокусы и первоцветы.
Он потерся щекой о ее волосы.
– Твои нарциссы еще не завяли?
– Нет. – После некоторого колебания она добавила:
– Один из них я заложила между страницами книги.
– Да? – радостно отозвался он.
Они снова погрузились в молчание, созерцая медленное движение воды. Каждое мгновение запечатлевалось в их сердце.
– Цветок можно засушить и сохранить навсегда, – сказал Джастин. – А вот снежного ангела – нет.
Она рассмеялась тихим смехом.
– Твой был скорее похож на снежного дьявола. А как там мой снеговик? У него не отвалилась голова?
– Еще до того, как ты уехала. Ты получила приз незаслуженно.
– Что же ты не приставил ему голову обратно? Истинный джентльмен так не поступил бы.
– У меня не хватило духу подойти к нему, – сказал он, и молчание воцарилось снова.
– Джастин. – Она прикоснулись рукой к его щеке, – а если бы ты мог повернуть время вспять и изменить прошлое, если бы ты мог остаться в Лондоне или, встретив меня на дороге, проехать мимо, ты сделал бы это?
Он взял ее руку и поцеловал в ладонь.
– Да, – сказал он. – Да. А ты?
– Да, – тихо ответила она. – А как ты думаешь, если бы мы встретились сейчас впервые, мы обратили бы друг на друга внимание?
– Нет, я был бы для тебя только женихом Аннабелл, а ты для меня – ее тетей. И так было бы гораздо лучше, Розамунда.
– Да.
В действительности граф так не думал. Он не верил, что смог бы остаться к ней равнодушным. Даже если бы они встретились здесь впервые, он сразу узнал бы ее.
Что значит: узнал бы? Узнал необыкновенно привлекательную женщину, которая притягивает к себе мужчин как магнитом? Или узнал в ней женщину, которую мог бы полюбить? А может быть, он понял бы, что это любовь всей его жизни? Его вторая половинка?
Он не сказал ей всей правды. В действительности он не стал бы ничего менять, даже если бы у него была такая возможность. Он не желал отказываться от тех дней в охотничьем домике ради того, чтобы избавить себя от боли в настоящем и неловкости в будущем. Он слишком дорожил воспоминанием о золотых нарциссах и этими безжалостно убегавшими минутами.
– Нет, я сказала не правду, Джастин. – Она подняла к нему лицо. – Я не стала бы ничего менять. Ни за что.
Он чувствовал тепло ее тела, и ему казалось, что она часть его самого. Где-то наверху, невидимые в густой листве, пели птицы, неустанно повторяя одну и ту же песню, легкий ветерок раскачивал озерную траву, воздух был теплым и свежим. Они сидели и старались запомнить эти мгновения навсегда.
Джастин немного отодвинулся и заглянул ей в лицо. Не смея произнести слова, способные передать его чувства к ней, он постарался взглядом выразить все, что испытывал в эту минуту, и она поняла.
Розамунда улыбнулась, и тогда он поцеловал ее – теплым, нежным поцелуем, поглаживая пальцами гладкую кожу ее подбородка. Она ответила на его поцелуй, раскрыла губы и проникла языком в его рот. Он целовал ее щеки, виски, ее закрытые глаза и снова рот. Отбросив волосы со лба, улыбнулся.
– Другие мужчины тоже так целуются? – спросила она, зарывшись пальцами в его волосы. – До встречи с тобой я не представляла, что такое возможно.
– Не знаю. – Он усмехнулся. – Я никогда не целовался с другими мужчинами.
Она состроила гримаску и засмеялась.
Джастин распахнул ее жакет и просунул руки под теплый шелк легкой блузки. Обхватил одну грудь рукой, слегка подразнил сосок и начал расстегивать пуговицы.
– Не надо, – попросила она, когда он дошел до середины.
– Я хочу только поласкать тебя, – сказал он, закрывая ей рот поцелуем. – Я хочу трогать твои груди, Розамунда.
– Нет, Джастин, если ты сделаешь это, нам обоим захочется большего, и в конце концов мы не сможем себя контролировать.
Он откашлялся.
– Это очень плохо?
– Ты и сам знаешь, что да. Она убрала со своей груди его руку и начала застегивать блузку.
– А месяц назад это тоже было плохо? – спросил он. – Только что ты сказала, что не стала бы ничего менять.
– То было совсем другое. Теперь мы находимся в гостях у маркиза, и в ближайшем времени ты сделаешь предложение его внучке. Нам вообще не следовало приходить сюда.
Он снова крепко сжал ее руку.
– Прости, – сказал он. – Ты совершенно права. Прости, Розамунда. Только, пожалуйста, не уходи. Посиди со мной еще немного.
Он опять прислонился к дереву и закрыл глаза. Стук сердца отдавался ударами тяжелого молота в его груди. Он сидел, боясь шелохнуться, чтобы не спугнуть ее резким движением. Когда он позвал ее сюда, то надеялся просто посидеть в тишине с ней рядом. Какая безумная надежда!
– Джастин, – спросила она вдруг тоном, почти легкомысленным, – а как здоровье твоей любовницы? Она уже поправилась?
– Джуд? Когда я пришел навестить ее, она сияла от восторга: мой преемник подарил ей великолепную изумрудную брошь. Джуд не удержалась и продемонстрировала ее. При этом она клялась, что хранит мне верность.
– Ты отдал ей сундук с вещами? Он заколебался.
– Я отдал ей браслет с бриллиантами. Она чуть не проглотила его. И даже ненадолго забыла про брошь.
Он не стал говорить ей, что не смог отдать Джуд платья, которые носила Розамунда, и духи, которыми она пользовалась.
– Значит, ты распрощался с ней? И поэтому грустишь?
Он даже не переспал с ней тогда, хотя она явно ожидала этого после такого дорогого подарка и большой денежной суммы, положенной на ее счет в банке. Джуд надела красную ночную сорочку, не скрывавшую ее роскошных форм, и надушилась духами, сводившими его с ума.