Тут Тысячеглавый Дракон как-то хитро скрутил шею, а голову просунул в кольцо, — вышло очень похоже на жест пальцами, который иногда показывал Горынычу философ-дровосек.
— Вот и все, — сказала Голова. — Наконец-то появился настоящий дракон, и я теперь спокоен за свою дочь. Она у меня не подарок… ты еще попляшешь под ее дудку, посочиняешь стихи на заданную тему. Эта истеричка собралась спасать драконий род — похвальное желание! — возможно, даже родит с твоей помощью наследника, но вот вопрос: где для него невесту найти? Как бы там ни было, я спокоен. Вот тебе координаты одного островка… лети, не оглядывайся, представься ей и скажи, что я умер. А сейчас я взорву инкубатор.
— Не делайте этого! — воскликнул Горыныч. — Это жестоко… бессмысленно…
— Мы мешаем, мы не нужны, — ответила Голова и вздрогнула. Потолок затрясся, — Вот и все… Инкубатора больше нет. Я держал в нем одну из лучших своих голов. Лети, не оглядывайся! Это будет тяжелое зрелище, не для твоего мягкого сердца. Обещай мне не оглядываться!
Пришлось дать обещание.
Голова подтолкнула Горыныча к отверстию, высунулась на поверхность и грустно глядела ему вслед. Горыныч взмыл в небо. «Не оглядывайся!» — услышал он голос из овощного склада. Он не понимал того, что задумал Тысячеглавый Дракон, и потому решил схитрить — не оглянулся, но сделал круг над столицей.
Над ней опять сгущались облака. Пьяные толпы сбегались к дымящимся развалинам инкубатора и кричали.
— Вот смеху-то! Инкубатор взорвали!
По всей столице сверкали вспышки, гремели выстрелы, горели живые костры — это добровольные команды расправлялись с теми, кто не подрезал крылья. Сотни драконов уже полегли, но к стенке ставились все новые и новые. В тумане разносился стук топоров и треск заборов; заборы рубились на дрова для огромного костра на Центральной площади — там поймали Протозавра.
Когда Горыныч пошел на второй круг, столица вздрогнула. Зашатались здания, отстрельнулись крышки канализационных люков, треснули мостовые.
Это начал подниматься из-под земли Тысячеглавый Дракон.
Дым, туман и пыль заволокли центр столицы, клубы копоти наползали на окраины. Тысячеглавый Дракон поднимался из почт, магазинов, складов и всевозможных фирм и канцелярий; он напрягал все силы; слишком много тяжести понастроили над его головами. Его окровавленные головы пробивали крыши, стены, фундаменты и, с перерезанными оконным стеклом горлами, стремились сделать еще одно движение, развалить еще один сарай, перевернуть еще одну цистерну с бензином, придавить еще одного инкубаторного.
А те подрезали крылья, никто не мог взлететь!
Горыныч бросился вниз в надежде спасти хоть кого-нибудь. Он сел на окраине, где меньше горело. Где-то совсем рядом поднималась очередная голова Тысячеглавого Дракона. Земля так и ходила под ногами, Вот рухнула какая-то лавочка, и голова с проломленным черепом взвилась над развалинами.
— Уходи! — взревела Голова, увидев Горыныча.
— Оставь их в покое! — крикнул Горыныч. — Они сами вымрут через два года!
— Ты мне мешаешь! — стонала Голова. — Они опасны, их надо уничтожить!
Горыныч помчался по улице. Она раскачивалась, его швыряло к падающим стенам. На разваленном перекрестке он вдруг увидел дрожащий выводок инкубаторных драконов и ужаснулся — они подрезали друг другу крылья!
— Что вы делаете, идиоты? — завопил Горыныч. — Улетайте! Город рушится!
— Гляди, крылья не подрезал! — удивился один из них.
— Заходи справа! — крикнул второй.
Вся свора бросилась на Горыныча, но в мостовой со скрежетом распахнулась огромная трещина и поглотила их.
— Улетай! — послышался вздох из недр планеты.
Горыныч взлетел и пошел к океану.
Тысячеглавый Дракон одобрительно вздохнул и поднялся во весь рост.
Столица рухнула.
Невеста Горыныча оказалась точь-в-точь как на портрете. Они полюбили друг друга и не только потому, что выбора не было. Улетев в свой дремучий лес, жили счастливо и родили наследника. Но жены наследнику уже не нашлось.
ДЕД МОРОЗ
Сказка
Начальник отдела дошкольных учреждений подошел к окну. Под окном лежал пушистый снег. На улице ни души — город Верхнесеверск добывал предновогоднюю нефть. Было морозное 29 декабря.
«Что делать? — подумал начальник. — Где брать деньги? Платить из государственного кармана? В принципе, можно из государственного, хотя и беспринципно. Значит, два детских сада будут жаловаться, и справедливо».
Начальник походил по кабинету, вновь вернулся к окну и посмотрел на улицу. Под окном стоял старик с седой бородой и, состроив из ладошки козырек, высматривал начальника.
«Этому что надо?»
Старик отошел от окна и потопал за угол к входной двери.
«Если бы с улицы набрать, — подумал начальник. — Вот такого бы… А ведь он ко мне!»
И верно: приоткрылась дверь, и в кабинет просунулась седая борода.
— Входите, входите! — засуетился начальник.
— У вас веника нету? — спросил старичок.
— Входите, у нас не убирали, входите!
Старичок затопал ногами, снял шапку и принялся сбивать снег с пальто. Снег таял на полу, а начальник раздумывал, как бы поскорее соблазнить старичка.
— Очень рад, — сказал начальник. — Давно вас поджидаю.
Старичок заморгал от удивления:
— Видите ли…
— Все вижу. Почтенный возраст… старикам у нас почет. Курите, если курите.
Старик поспешно достал кисет и начал крутить «козью ножку».
— Где работаете, на буровой? — продолжал начальник, раздувая ноздри от давно позабытого запаха махорки. — Внуки устроены? Мы все для вас сделаем, разберемся, откликнемся. Но и вы нам помогите. Вы уважаете теперешнюю молодежь?
— Постольку-поскольку…
— Я с вами согласен. Вы не знаете ли Белохватского из драмтеатра? Плати ему, понимаешь, двойной тариф, иначе он Деда Мороза играть не будет. И других подбил! А у меня детские сады, вы понимаете?
— Я так понял, что вы предлагаете мне это… того…
— Нет… то есть да! Я еще не объяснил всей вашей выгоды. Возьмите два утренника, сегодня и завтра. Смотрите, какое у вас пальто. Воротник истрепался, пуговицы разные… и шапка.
— Шапка как шапка, — расстроился старик.
— Вы не обижайтесь. Я хочу как лучше. Вот и теплые ботинки могли бы купить. Холодно в туфлях? Деньги сразу после утренника, я позабочусь. Реквизит наш…
— Эх, ничего не выйдет! Вы не успеете выучить роль.