Как бы то ни было, давать беглецам уйти было нельзя! Потому Фрэнк Готти первым делом приказал командиру бронемашины на полной скорости нестись в направлении преследующих бунтовщиков кадетов. Шесть средних колоссов — это при правильном использовании солидная мощь, даже если учитывать низкий боевой дух большинства и частично устаревшие, слабые машины. Всё равно их можно будет использовать. Уж он точно сумеет это сделать!
Глава 11
Блаженны прыгающие, ибо допрыгаются они! Сие несколько переделанное изречение, пожалуй, неплохо подходило к складывающейся ситуации. И эпитет «допрыгавшиеся» стоило применить отнюдь не к нам, а к тем наивным чукотским вьюношам, которые нас догоняли. Вроде как шесть средних колоссов, но два из них дерьмо полное и безвариантное, третий просто устаревшая и слабая конструкция. Четвёртый… тоже ни разу не удачен. Лишь пятый и шестой, а именно «Гробовщик» и «Кочевник», действительно относятся к числу достойных внимания сколь-либо грамотного пилота.
На сканерах, что моего колосса, что «Ландскнехта» Саманты эти шесть отметок уже не просто появились, но были видны отчётливо. Так и хотелось рискнуть, организовав этакую кинжальную контратаку, вполне способную выдать паре-тройке колоссов серьёзных таких, внушительных пинков, тем самым заставив обратиться в бегство ещё способных это сделать. Эх, если бы нас сейчас было не двое, а хотя бы трое и под третьим я имею в виду «Сокрушителя» Марии. Связка из сверхтяжа, тяжа и среднего колоссов, к тому же с пилотами-псионами, вошедшими в боевой транс, мигом показала бы той шестёрке, кто есть ху. Однако… Сейчас, нашей основной задачей было прикрытие троих боевых товарищей, которые, ко всему прочему, заняты доставкой трофеев, а не только собственных повреждённых машин в безопасное во всех отношениях место.
— Придётся работать от обороны, — вздыхаю я, уже зная, что ответит Саманта. И она оправдывает ожидания.
— А ты попробуй на связь с ними выйти, выбесить их посильнее. Ну и я перца им под хвост добавлю!
— Одному ты уже добавила под хвост. Правда несколько иную материальную составляющую. Внутри «Кочевника» наш бывший староста обретается. А «Гробовщиком», если не ошибаюсь, управляет Джеремайя Лоредан, у него претензии если есть, то ко мне.
Хохот Меерштайн. Девушка явно находила забавным ситуацию, и в чём-то я был с ней согласен. Да и вообще, вот промедлят они ещё немного, не станут напрягать мощь своих колоссов до предела, тогда просто не успеют нас двоих втянуть в бой, тем самым, получив хоть какие-то шансы достать ещё и наших товарищей. Хреновая у преследователей ситуация, ой хреновая! Да и не знают они толком степень поврежденности наших колоссов и уровень истощения боезапаса. Могут предполагать, опираясь на общую логику и внешний вид, а это далеко не все нужные факторы.
Посему… действительно стоит побеседовать. Вежливо или цинично, с деловым настроем или просто в качестве попытки как следует выбесить врага, лишив его трезвости мысли. Вызов. На общей частоте, открытый, без какого-либо кодирования, но вместе с тем направленный именно на эту шестёрку пилотов. И нам отвечают, даже как-то слишком быстро. Неожиданно, однако!
— Мигелито, старый знакомый! — преувеличенно радостно восклицаю, хотя и ежу понятно, что этой радости и в помине нет. — Неужели, ты вместе с остальными столь сильно соскучились по мне и особенно Саманте, что устроили такой резвый марш-бросок? Да ещё и, как я понимаю, ты командир этого отряда? Впечатлён.
— Командует нами вице-адмирал Готти, — опять очень уж быстрый и откровенный ответ. — И мы, исполняя приказ, должны вас уничтожить! Это велит нам долг перед Директоратом и честь наших семей.
Правильные, насквозь идеологически верные слова, но… Зачастую они не значат ничего, а вот интонации, с которыми они произносятся, и есть истинная суть сказанного. Как сейчас. Панкратц не фанатик, хотя его род и полностью предан Директорату. Только предан расчётливо, разумно, получая от этой своей верности кучу мелких и пригоршню крупных бонусов. Это не Синклеры, не Жене, не Валленберги и не иные, которые действительно верны с той или иной приправой фанатизма.
Более того, выделялись слова «приказ», «должны», «велит нам долг». Отсюда и намеренный пафос, и показная решительность с зашкаливающим патриотизмом. Слушают сейчас наши переговоры, вот и все дела. Наверняка сам вице-адмирал и слушает, зараза этакая. Сам же Панкратц да и многие, если вообще не все, из этой шестёрки преследователей отнюдь не горят желанием с высокой степенью вероятности склеить ласты здесь и сейчас. Но вынуждены изображать опять же высокую степень рвения в атаке, которая непременно начнётся вот прям щас или чуть позднее. А посему…