Что такое «Ландскнехт», сосредоточивший всю свою огневую мощь на цели, которая ни разу не в сопоставимой с ним весовой категории? Это воплотившаяся в конкретный облик смерть. И обрушилась она вовсе не на «Шквал», который уже перестал быть всерьёз опасным, избавившись от всех или почти всех ракет, своего основного оружия. Уж Саманта получше многих знала сильные и слабые стороны сего колосса.
Удар «Ландскнехта», моего «Ирбиса» и даже скромные возможности «Попрыгунчика» — они просто раздавили того, кого можно и нужно было считать наиболее опасным, то есть «Ирбис» вражеского командира. Он, к нашей большой радости, оказался ещё и не полностью исправным. Видно было, что в воздухе он держался на втором, резервном антиграве, что уже резко снижало возможности уклонения. Вот и отхватил от наших щедрот так, что рухнул на землю, а внутри что-то рвалось, окончательно ломая и так искалеченный корпус. Надо было добить и капсулу, отстрелившуюся в самый последний момент, но… Два других колосса, они бросились в атаку, едва колосс только начал падение, словно там, внутри «Ирбиса» находился аж целый Директор! Это, конечно, вряд ли, но раз уж такой подарок судьбы, то сей нюанс нельзя было не использовать. Посему перевод огня уже на «Уравнителя», но вот «Попрыгунчику» пришлось полностью переключиться на отражение воздушной угрозы, на которую повреждённого «Стоика» и побочного участия остальных пилотов звена банально не хватало.
Вот замирает «Уравнитель», даже не успев отстрелить спасательную капсулу с пилотом внутри. Плазма, она такая. Если один заряд за другим влетает сперва в конкретный участок брони, а потом пошло и заброневое действие, то шансов ноль. Вроде большая часть систем сохранилась, в том числе и орудийных, а управлять уже некому. Центра нет.
«Шквал» маневрирует в воздухе, уклоняясь от разрывающих небо лазерных импульсов, болванок из титановых сплавов, рвущихся фугасных, термитных и бронебойных снарядов из автопушек… Только до бесконечности это продолжаться не может, да и потрёпанные, сильно потрёпанные эскадрильи — опасения Марии насчет присутствия там Л-37-б и Р65-а не оправдались, использовали те же базовые модели Л-35 и РИ-64 — повернули кто к базе, кто просто на посадку в безопасном отдалении. Взрыв… Нет у «Шквала» правой ноги, да и от руки с той же стороны огрызок остался. Падение… отстрел капсулы, по которой на сей раз с несвойственным ей ругательством отстрелялась Бельская. Ну а добить остатки расползающейся бронетехники да сопроводить прощальными выстрелами прыснувшие в разные сторону гравициклы уж сами боги велели. Какие? Уж точно не благостно-ванильные. Ну да таких я никогда не готов был признавать. Не моё, однако, и всё тут.
Победа? Безусловно, тут и тени сомнений быть не может. Только она, родимая, далась ценой практически в ноль раздолбанного «Стоика» — из оружия лишь одна автоматическая пушка и лазер средней мощности, как вообще на ногах держится тоже та ещё загадка — да изрядно перекорёженного «Сокрушителя».
Хорошо ещё, что эта самая перекорёженность большей частью относилась к нижним конечностям колосса. Тактика проигравшего сражение командира Директората заключалась в обездвиживании и последующем добивании «Сокрушителя», а может и кого ещё, но… Обломились со второй частью, зато сумели в определённой степени реализовать первую. Ноги управляемого Бельской колосса оставались на месте, но вот их сочленения пребывали в печальном, практически заблокированном состоянии. Теперь антиграв и движки как основное средство передвижения, ведь без них махина только стоять и могла, нелепо раскорячившись. К списку повреждений стоило отнести напрочь угробленный плазмоган — один из четырёх — и отключившийся из-за сбоев генератор сингулярности. Про различные мелкие проблемы и вовсе молчу. Их было много, но существенного влияния они не оказывали.
Два сильно повреждённых колосса из пяти. Один едва передвигается и отстреливаться почти нечем. Другой сохранил огневую мощь, её большую часть, но подобен хромой эстонской черепахе, а антиграв не панацея, особенно с учётом того, что движки большую мощность не выдадут, тоже покоцаны от души. На фоне этого лишившийся уже всех обычных и противоракет, а также дальнобойного лазера «Попрыгунчик» выглядел воистину бодрячком. Равно как и мой «Ирбис», отделавшийся лишь с трудом и жутким скрипом поворачивающейся гауссовкой на левой плечевой турели, да полетевшей системой охлаждения на строенном лазере с противоположной стороны. Использовать его по-прежнему было можно, но темп стрельбы упал раза в три. Ибо чуть что — в гости придёт перегрев, а значит оружию придёт полный песец, лечить который в полевых условиях долго, сложно и нудно. Да и где они, эти самые полевые условия? Не тут и не в нашем случае.