Доктор Макмиллан заметила, что Берт, Сес и полицейский устремили на нее совершенно одинаковые изумленные взгляды. Она сделала вывод, что все мужчины похожи, независимо от того, по какую сторону закона они находятся, но не стала произносить этого вслух.
Детектив-инспектор продолжал читать:
– Третьей была замужняя женщина – у нее было восемь детей, – которая успела добраться до дома, прежде чем умерла от потери крови. Оставила мужу записку со словами, что Джордж потребовал с нее десять фунтов, и умоляла простить. Свидетели видели, как человек, отвечающий нашему описанию, выходил из дома. Шесть месяцев назад. А теперь – ваша девушка. Когда, вы думаете, он это сделал?
– Два-три дня назад.
– Она выживет?
– Надеюсь. Точно не знаю, – вздохнула доктор Макмиллан.
Инспектор откинулся на спинку стула.
– Мы еще слишком мало знаем. Таких, как он, трудно поймать, потому что их защищают сами жертвы. В подобной ситуации девушке кажется, что даже смерть лучше, чем беременность, потому что она позорит себя перед обществом. Среди этих людей попадаются вполне компетентные. У некоторых есть даже операционные, они используют эфир. А другие, такие, как этот ублюдок, – простите меня, мадам, – совершают насилие над девушками, прежде чем приступить к делу.
Сес что-то пробурчал, а Берт спросил:
– У вас ведь есть доказательства, почему вы не схватите его?
– У нас нет улик, он избавляется от тех, кто умирает.
– А те, кто выжил, хранят молчание. Ведь, делая аборт, они совершают преступление, насколько мне известно, – сказала доктор Макмиллан. – Мы в больницах довольно на них насмотрелись. Истекающие кровью, инфицированные, изувеченные, разодранные и бесплодные на всю оставшуюся жизнь – все они настаивают, что виновата горячая ванна, конная прогулка или падение с крутой лестницы. Очень хорошо, инспектор. Благодарю, что приняли нас.
– Эй, так вы не собираетесь ничего предпринять? – запротестовал Берт.
Детектив-инспектор обратил к нему усталое лицо.
– Почему бы вам не мобилизовать своих товарищей? – безразличным тоном предложил он. – Джордж сейчас где-то в городе, недалеко от того места, где вы подобрали несчастную девушку. Глядите в оба, может, снова его увидите.
– Вот что я скажу тебе, приятель, – выкрикнул Берт, когда его выпроваживали из участка. – Если я его увижу – размажу этого ублюдка по мостовой!
На обратном пути Сес сел за руль, а Берт задавал вопросы.
– Она выживет?
– Как я уже сказала полицейскому, я не знаю. Я вычистила матку и удалила источник инфекции. Зашила поврежденную плоть и продезинфицировала, насколько это возможно. Теперь она сама будет решать свою судьбу. Я попрошу социального работника разыскать ее родственников, а в четыре у меня еще одна операция – поэтому хватит болтать. Поехали.
Сес нажал на газ, и они прибавили скорости.
Доктор Макмиллан высадилась у больницы, а Сес с Бертом возобновили свою привычную деятельность. Они не говорили ни слова, только проезжали улицу за улицей, подбирая по пути пассажиров и высматривая высокого усатого мужчину с кольцом-печаткой и огромным бриллиантом. Сес сменил Берта, затем Берт снова уселся за руль – так они ездили до трех часов ночи, а потом вернулись домой в Карлтон.
– Вот невезуха! – воскликнул Берт, ударяя ногой в проносящуюся мимо изгородь. – Невезуха!
Сес ничего не ответил, но для Сеса это было нормально.
Глава четвертая
Когда этот дядька припрется сюда,
Точа оселком свой топор,
Я побегу перед ним,
Источая приличные запахи
Герани или не нюханных им цветов.
И это его остановит.[13]
– Вы же не торгуете белыми рабами, правда? – спросила Дороти, внезапно остановившись на Коллинс-стрит.
Джентльмен, шедший за ней следом, чуть не проглотил сигару.
Хихикнув, Фрина засунула руку в карман.
– Если ты и вправду так думаешь, возьми десять фунтов и отправляйся домой к матери, – предложила она.
Поиск белых рабов в «Пассаже» показался Фрине невероятно забавной идеей. Дороти не отрывала глаз от земли, и Фрина задалась вопросом, не ищет ли девушка золото, которым, по всеобщему убеждению, выложены улицы Мельбурна.
Немного спустя Дороти дотронулась до руки Фрины.
– На самом деле я так не думаю, – сказала она в своей простой, грубоватой манере. – Правда. Но об этом писали в «Женской собственности». Знаете, говорят, что работорговцы вербуют столько фабричных девушек…
– Неужели? Пойдем, Дороти, мы почти на месте.
– Пойдемте помедленнее, мисс, вы так бежите. Я уже выбилась из сил.
– Извини, пожалуйста, дорогуша, – пробормотала Фрина и, замедляя шаг, дотронулась до руки Дороти. – Мы скоро будем на месте, тут совсем недалеко – нужно добраться до вершины холма. Ты примешь ванну и, может, да, выпьешь коктейль и…
Фрина провела Дороти по ступенькам «Виндзора» мимо величественного швейцара, который и глазом не моргнул при виде жалкой, не по сезону одетой девушки. Он лишь отметил про себя, что аристократы и вправду большие оригиналы.
Фрина провела Дороти в ванную комнату и закрыла за ней дверь, наказав тщательно вымыть тело и волосы и обратив внимание девушки на средства, предназначенные для различных частей тела. Фрина оставила ее в полном замешательстве перед батареей склянок, мазей, коробочек и кусков мыла, выложенных на накрытом скатертью столике рядом с очень обнаженной нимфой из темно-серой бронзы. Фрина вздохнула. Разумеется, нимфа снова вызвала к жизни все скрытые подозрения Дороти. Однако всплески воды и клубы ароматного пара, выходившие из-под двери, доказывали, что сомнения девушки не распространялись на горячую воду и косметику Фрины. Об этом свидетельствовал запах средства «Коко для волос» (того самого, которым пользовалась датская королевская семья).
У Фрины было мало врожденных страхов, но вшей она боялась как огня. При одной лишь мысли о них ее кожа начинала зудеть. В ранней юности Фрины был один ужасный день, когда ее заставили ходить с провонявшим керосином полотенцем на голове, и теперь она делала все возможное, чтобы не испытать это снова. Фрина покопалась в своем четвертом чемодане и нашла простенькую ночную рубашку и халат оранжевого цвета, который ей совсем не шел, а затем села за список завтрашних визитов.
С утра ей нужно было оставить свои визитки примерно в двух десятках домов, и такая перспектива ее совсем не радовала. Фрина достала нужное количество визитных карточек и написала на каждой из них имя человека, рекомендовавшего ее хозяевам дома. Это заняло минут двадцать, по прошествии которых Фрина сильно удивилась тишине в ванной. Набросив на руку одежду для девушки, Фрина прошла через комнату и постучала в дверь ванной.
– Как ты, дорогуша? – крикнула она. Дверь немного приоткрылась.
– Ох, мисс, я разорвала свое платье, а другого у меня нет! – запричитала несчастная девушка.
Фрина пропихнула одежду в щель и распорядилась:
– Надень это, Дороти, и выходи! Я заплачу тебе вперед, и ты сможешь купить новое платье.
Из-за двери раздался приглушенный всхлип, почти рыдание, и через секунду в комнате появилась Дороти, облаченная в оранжевый атлас.
– Ох, как он мне нравится! Я люблю красивую одежду! – восклицала она.
Это был первый непринужденный возглас радости, который издала девушка, и Фрина улыбнулась. Искупавшуюся и отомщенную Дороти было не узнать. Ее светлая кожа раскраснелась, влажные волосы казались темнее, а глаза сверкали.
Фрина приоткрыла небольшую дверь и спросила:
– Хочешь сразу отправиться спать? Это твоя комната, вот ключ – если хочешь, можешь запереться.
– Я бы еще немного посидела с вами, мисс, если можно.
– Очень хорошо. Я закажу чай.
Фрина позвонила, заказала чай и вернулась на свое место за письменным столом, тем временем Дороти прогуливалась туда-сюда по комнате, наслаждаясь шуршанием своего халата.