Я поднесла холодную руку Снежного Цветка к своим губам. Потом спустилась вниз. Мясник сидел ссутулившись у стола. Сын Снежного Цветка, теперь уже взрослый молодой человек, стоял рядом со своей сестрой. Они смотрели на меня с выражением, которое точно переняли у своих матери, — гордым, терпеливым, многострадальным, умоляющим.
«Сейчас я поеду домой, — сказала я. Лицо сына Снежного Цветка выразило разочарование, но я успокаивающе подняла руку. — Завтра я вернусь. Пожалуйста, устройте мне место, где я буду спать. Я не уйду отсюда, пока…» Продолжать я не могла.
Я полагала, раз уж я вмешалась, мы выиграем эту битву, но у нас оставалось всего две недели. Две недели из моих восьмидесяти лет, чтобы показать всю мою любовь к Снежному Цветку. Я ни разу не покинула ее комнаты. Все, что входило в мое тело, приносила дочь Снежного Цветка. Дочь Снежного Цветка уносила все, что из него выходило. Каждый день я обмывала Снежный Цветок, а потом умывалась этой водой сама. Ведь много лет назад я поняла, что Снежный Цветок любит меня, когда она решила умыться со мной из одного таза. Теперь я надеялась, что она видит, как умываюсь я, вспомнит прошлое и поймет, что ничего не изменилось между нами.
По ночам, когда все уходили, я перелезала со своего временного ложа, которое мне приготовили, в постель к Снежному Цветку. Я обнимала ее, стараясь согреть ее иссохшее тело и облегчить ее мучения, из-за которых она стонала даже во сне. Каждую ночь я засыпала, воображая, будто мои руки — это две губки, которые могут впитать опухоль из ее живота. Каждое утро я просыпалась, ощущая ее ладонь на моей щеке и встречая взгляд ее запавших глаз.
Много лет Снежный Цветок лечил доктор из Цзиньтяня. Теперь я послала за своим. Он осмотрел Снежный Цветок и покачал головой.
«Госпожа Лу, никакое лечение не поможет, — сказал он. — Все, что вы можете, — это ждать смерти. Вы узнаете об этом по багровым пятнам у нее на ногах прямо над бинтами. Сначала они дойдут до щиколоток, потом распространятся по всем ногам, ноги распухнут, а жизнь в ее теле замедлит свое течение. Вскоре после этого, мне думается, изменится ритм ее дыхания. Вы поймете сразу. Вдох-выдох — потом ничего. Как только вы подумаете, что она умерла, она вдохнет снова. Не плачьте, Госпожа Лу. К тому времени, когда конец будет близок, она не будет чувствовать боли».
Врач оставил нам пакет с травами, чтобы мы заваривали целебный чай. Я заплатила ему и поклялась себе, что больше никогда не обращусь к нему. После его ухода Лотос, старшая из названых сестер, попыталась утешить меня. «Муж Снежного Цветка приводил много врачей, но один врач, два врача, три врача уже ничего не могут сделать для нее».
Старая злость грозила вспыхнуть во мне, но я видела сочувствие и сострадание на лице у Лотоса не только по отношению к Снежному Цветку, но и ко мне.
Я вспомнила, что из всех вкусов самым животворным является горечь. Она останавливает кровотечение, снижает жар, успокаивает сердце и душу. Убежденная в том, что горькая дыня сможет остановит болезнь Снежного Цветка, я попросила ее названых сестер помочь приготовить тушеную горькую дыню с соусом из черных бобов и суп из горькой дыни. Три женщины сделали то, что я сказала. Я села на постель к Снежному Цветку и стала кормить ее с ложки. Сначала она ела без возражений. Затем сжала губы и отвернулась от меня, будто меня там не было.
Средняя по возрасту названая сестра отвела меня в сторону. На верху лестницы Ива взяла миску у меня из рук и прошептала: «Слишком поздно. Она не хочет есть. Вы должны постараться отпустить ее». Ива ласково погладила меня по лицу. Позже, днем, именно она убрала остатки горькой дыни, которой вырвало Снежного Цветка.
Моим следующим и последним шагом было приглашение прорицателя. Он вошел в комнату и провозгласил: «К телу вашей подруги прицепился призрак. Не беспокойтесь. Вместе мы изгоним его из этой комнаты, и она выздоровеет. Госпожа Снежный Цветок, — сказал он, наклоняясь к ее постели, — вот слова, которые надо спеть». Потом он приказал нам всем: «Опуститесь на колени и молитесь».
Весенняя Луна, Мадам Ван — да, старая сваха проводила здесь большую часть времени, — три названые сестры и я опустились на колени вокруг постели и начали петь и молиться Богине Милосердия, а Снежный Цветок слабым голосом повторяла за нами слова. Увидев, что мы все при деле, прорицатель вынул из кармана лист бумаги, написал на нем заклинания, зажег его и стал бегать взад-вперед по комнате, стараясь прогнать голодного призрака. Затем он стал рубить дым мечом: вжик, вжик, вжик! «Призрак, долой! Призрак, долой! Призрак, долой!»