Снежный Цветок помогла мне сойти с лестницы. То, что я почти ничего не могла видеть, вовсе не означало, что во мне не осталось никаких чувств, они-то и заставляли меня дрожать. Я слышала неровные шаги моей матери, тихие голоса Дяди и Тети, говоривших друг с другом, скрип стула, с которого поднялся мой отец. Все вместе мы пошли в храм предков Пувэя, где я благодарила своих предков за мою жизнь. Все это время Снежный Цветок была рядом со мной, она вела меня по улицам, подбадривая меня шепотом и напоминая, что следует поторопиться, насколько возможно, потому что вскоре должны прибыть мои новые родственники.
Придя домой, мы со Снежным Цветком поднялись наверх. Чтобы успокоить, она взяла меня за руку и постаралась описать то, что сейчас делает моя новая семья.
«Закрой глаза и представь себе вот это», — сказала она. При каждом ее слове кисточки перед моим лицом начинали волноваться. «Господин и госпожа Лу красиво одеты. Они вместе со своими друзьями и родственниками выехали в Пувэй. Их сопровождает оркестр, который сообщает всем, кто им встретится, что сегодня они — хозяева дороги. — Она понизила голос. — А где же жених? Он ждет тебя в Тункоу. Через два дня ты увидишь его!»
Внезапно мы услышали музыку. Они были уже неподалеку. Мы со Снежным Цветком подошли к зарешеченному окну. Я раздвинула кисточки и посмотрела в окно. Мы еще не могли увидеть оркестр или процессию, но мы обе увидели, как посланец прошел по улице, остановился у нашего порога и подал моему отцу письмо на красной бумаге, объявлявшее, что моя новая семья приехала за мной.
Потом из-за угла появился оркестр в сопровождении толпы незнакомых людей. Как только они подошли к нашему дому, началась обычная суматоха. Внизу плескали воду и кидали бамбуковые листья на музыкантов — все это с привычными шутками и смехом. Меня позвали вниз. И снова Снежный Цветок взяла меня за руку и повела. Я слышала, как женщины пели: «Вырастить дочь и выдать ее замуж все равно, что вымостить прекрасную дорогу для других».
Мы вышли на улицу, и Мадам Ван представила обе семьи друг другу. Я так волновалась в ту минуту, когда мои новые родственники впервые увидели меня, что даже не могла шепотом попросить Снежный Цветок описать их мне или сказать, что они обо мне подумали. Затем мои родители повели всех к родовому храму предков, где было приготовлено праздничное угощение — первая из многочисленных свадебных трапез. Снежный Цветок села около меня вместе с девушками из нашей деревни. Были принесены особые блюда. Подали алкогольные напитки. Лица у всех раскраснелись. Мужчины и пожилые женщины то и дело поддразнивали меня. На протяжении всего застолья я пела жалобные песни, а женщины мне отвечали. К этому моменту я по-настоящему не ела уже семь дней, и от запаха еды у меня кружилась голова.
Главным событием следующего дня — Дня Зала Большого Пения — был официальный завтрак. Мое рукоделие и все книги третьего дня свадьбы были вынесены на всеобщее обозрение под пение Снежного Цветка, других женщин и мое. Мама и Тетя подвели меня к центральному столу. Как только я села, моя свекровь поставила передо мной миску с супом, который она приготовила в знак добросердечия моей новой семьи. Мне разрешалось сделать только несколько глотков.
Сквозь свою вуаль я не могла видеть лица моей свекрови, но когда я сквозь кисточки увидела ее «золотые лилии», которые казались такими же маленькими, как мои собственные, я почувствовала прилив панического ужаса. Она не надела той специальной пары туфель, которые я сделала для нее. И я могла понять, почему. Вышивка на ее туфлях была намного лучше, чем что-либо сделанное мной. Я была опозорена. Несомненно, мои родители чувствовали неловкость, а мои новые родственники — разочарование. В эту ужасную минуту Снежный Цветок подошла ко мне и снова взяла меня за руку. По обычаю, мне следовало покинуть собравшихся, поэтому она вывела меня из храма и повела в дом. Она помогла мне подняться по лестнице, потом сняла с меня головной убор и свадебные одежды, одела меня в ночную рубашку и ночные туфли. Я не проронила ни слова. Совершенство туфель моей свекрови терзало мою душу, но я боялась сказать хоть слово об этом даже Снежному Цветку. Я не хотела, чтобы она тоже разочаровалась во мне.