Тем временем мы со Снежным Цветком тайно писали друг другу почти каждый день. Я раньше думала, что знаю о нушу все и что мужчины не могли ни под каким видом прикасаться к нашим посланиям. Но теперь, когда я жила в доме семейства Лу, где почти все мужчины знали мужское письмо, я поняла, что наша женская тайнопись не такой уж большой секрет. Затем до меня дошло, что мужчины в нашем уезде должны знать о нушу. Да и как не знать? Они носили знаки нушу на своих туфлях, вышитых нашими руками. Они видели, как мы делаем тканые послания на материи. Они слышали, как мы поем наши песни или похваляемся книгами третьего дня свадьбы. Просто мужчины считают наше письмо не стоящим их внимания.
Говорят, что у мужчин сердце из железа, а у женщин — из воды. Это видно и в мужском, и в женском письме. В мужском — более 50000 иероглифов, и каждый из них отличается от других, имеет глубокое значение и нюансы. Наше женское письмо содержит порядка 600 иероглифов, которыми мы пользуемся, как дети, на слух, для того, чтобы создать около 10000 слов. Для изучения мужского письма требуется целая жизнь. А женскому письму мы учимся в детстве, еще девочками, и полагаемся на контекст, чтобы уловить значение того или иного иероглифа. Мужчины пишут о внешнем мире литературы, расчетов и урожая; женщины пишут о внутреннем мире детей, повседневных забот и чувств. Мужчины в семье Лу гордились познаниями своих жен в нушу и их мастерством в вышивке, хотя эти вещи для выживания имеют такую же важность, как поросячий хвост.
Поскольку мужчины считали наши письма чем-то незначительным, они не обращали внимания на те послания, которые я отправляла или получала. С моей свекровью все было иначе. Мне приходилось действовать обходными путями. До сих пор она не требовала сообщать ей, кому я пишу, но уже в следующие несколько недель мы со Снежным Цветком изобрели новый вид почты. Для этого мы использовали Юнган, которая бегала от одной деревни к другой, нося наши письма, вышитые носовые платки и вытканные сообщения. Я любила сидеть у зарешеченного окна и наблюдать за тем, как она бежит. Так много раз я думала: «Я могла бы проделать этот путь сама!» Путь был недалеким, а мои ноги — достаточно сильными, чтобы проделать его, но у нас были правила на все случаи жизни. Даже если женщина могла пройти большое расстояние, ей не следовало показываться на дороге одной. Ей грозило похищение, но еще большей опасности подвергалась репутация женщины, если она не имела соответствующего сопровождения — мужа, сыновей, свахи или носильщиков. Я могла бы пойти к Снежному Цветку, но я никогда бы не рискнула сделать это.
Лилия,
Ты спрашиваешь о моей новой семье.
Мне очень повезло.
В моем родном доме нерадостно.
Нам с матерью приходится таиться день и ночь.
Наложницы, мои братья, мои сестры и слуги ушли отсюда.
Мой родной дом опустел.
Здесь у меня есть свекровь, свекор, муж и его младшие сестры.
Здесь нет наложниц и слуг.
Только я исполняю эти роли.
Я не возражаю против тяжелой работы.
Все, что мне необходимо было знать,
пришло от тебя, твоей сестры, твоей матери, твоей тети.
Но женщины в этой семье не похожи на твоих родных.
Они не любят вышивать.
Они не рассказывают историй.
Моя свекровь родилась в год крысы.
Можешь ли ты представить себе что-либо худшее
для того, кто родился в год лошади?
Крыса считает, что лошадь эгоистична и глупа, хотя я не такая.
Лошадь считает, что крыса хитра и слишком требовательна; она такая и есть.
Но она не бьет меня.
Она не кричит на меня, за исключением тех случаев,
когда принято кричать на новую невестку.
Слышала ли ты о моем отце и о моей матери?
Через несколько дней после того,
как я переехала в дом мужа, мама и папа продали остатки имущества.
Они взяли деньги и растворились в ночи.
Как нищие они не должны будут платить налоги и другие долги.
Но где они?
Я беспокоюсь о своей матери.
Жива ли она?
Или она уже в загробном мире?
Я не знаю.
Возможно, я никогда ее больше не увижу.
Кто бы мог подумать, что моя семья будет так несчастна?
Должно быть, они совершили дурные поступки в своих предыдущих жизнях.
Но если они делали это, почему плохо мне?
Слышишь ли ты что-нибудь, можешь ли рассказать мне?
А ты сама, ты счастлива?