Другие пошли иным путем и обесчестили себя, соединив свои жизни с другими мужчинами. Казалось, здесь, в горах, некоторые женщины забыли правила, касающиеся вдовства. Пусть мы бедные, пусть мы молодые, пусть у нас есть дети, — лучше умереть, сохранив верность своим мужьям и свою добродетель, чем опозорить память о них.
Оставшись без своих детей, я внимательно наблюдала за детьми Снежного Цветка и через них я лучше узнала ее. Отчаянно тоскуя по своим детям, я постоянно сравнивала ее детей со своими. В нашем доме наш старший сын всегда занимал причитающееся ему по праву место, и перед ним открывалось блестящее будущее. В семье Снежного Цветка ее старший сын занимал более низкое положение, чем она сама. Его никто не любил. Он казался брошенным на произвол судьбы. А мне он больше всех напоминал мою лаотун. Он был нежным и деликатным. Может быть, именно поэтому она с такой жестокостью отворачивалась от него.
Мой второй сын был хорошим и умным мальчиком, но он не обладал любознательностью моего первого сына. Мне казалось, что он проживет всю свою жизнь вместе с нами, женится, произведет на свет детей и будет работать для своего старшего брата. Второй сын Снежного Цветка, наоборот, был светочем ее семьи. Он обладал телосложением своего отца, был приземистым и коренастым, с сильными руками и ногами. Этот мальчик ничего не боялся, никогда не дрожал от холода, не плакал от голода. Он следовал за своим отцом, словно тень, и даже ходил с ним на охоту. Должно быть, он чем-то помогал отцу, иначе тот не брал бы его с собой. Когда они возвращались с добычей, он садился рядом с отцом на корточки и смотрел, как тот разделывает мясо. Это его сходство с отцом многое поведало мне о Снежном Цветке. Ее муж мог быть грубым, вонючим, и он был во всех отношениях ниже моей лаотун, но ее любовь к этому мальчику говорила о том, что она любит и своего мужа.
В личике и манерах Весенней Луны было все то, чего не было у моей дочери. У моей Нефрит были грубоватые черты, присущие моей семье, поэтому я и была сурова с ней. Поскольку от продажи соли у нас остались деньги, и мы могли подготовить ей хорошее приданое, она могла бы очень удачно выйти замуж. Я считала, что Нефрит могла бы стать исключительной женой, если бы получила такой же шанс в жизни, который выпал мне.
Дети Снежного Цветка заставляли меня тосковать по моей семье.
Я была одинока и напугана, но мое одиночество и мой страх уменьшались, когда Снежный Цветок приходила ко мне по ночам. Но как мне рассказать обо всем этом? Даже здесь, даже в этих условиях, в окружении множества людей, мясник хотел заниматься постельными делами. В холоде, на открытом воздухе, неподалеку от костра они занимались этим под своим одеялом. Все остальные отводили от них глаза, но мы не могли заткнуть уши. К счастью, мясник был молчалив в эти моменты, только иногда рычал, но я несколько раз слышала стоны наслаждения не от мясника, а от моей лаотун. Я не могла попять этого. После постельных дел Снежный Цветок приходила ко мне и обнимала меня, как она это делала, когда мы были девочками. Я чувствовала запах мужчины, исходящий от нее, но была благодарна ей за тепло. Без тепла ее тела я стала бы еще одной женщиной, замерзшей насмерть ночью.
Естественно, Снежный Цветок снова забеременела, хотя я-то надеялась, что от холода, тяжелой жизни и голода, у нее просто прекратились месячные, так же как у меня. Она не хотела слышать об этом.
«Я же была беременна раньше, — говорила она. — Мне известны признаки».
«Тогда я желаю тебе еще одного сына».
«На этот раз, — сказала она, и ее глаза заблестели от счастья и уверенности, — он у меня будет».
«Действительно, сыновья — это всегда благословение богов. Ты должна гордиться своим старшим сыном».
«Да, — ответила она тихо, а потом добавила: — Я видела и наблюдала вас вдвоем. Он тебе нравится? Ты не хотела бы, чтобы он был твоим зятем?»
Мне нравился ее сын, но это предложение даже не подлежало обсуждению.
«Между нашими семьями не может быть брачных союзов», — сказала я. Своим высоким положением я была во многом обязана Снежному Цветку. Я бы хотела сделать то же самое для Весенней Луны, но я никогда бы не позволила своей дочери опуститься так низко. «Истинно сердечный союз между нашими дочерьми гораздо важнее, ты согласна?»
«Конечно, ты права, — ответила Снежный Цветок, не догадываясь, я полагаю, о моих истинных чувствах. — Когда мы вернемся домой, мы встретимся с Тетушкой Ван, как и намеревались. Как только ноги наших девочек примут новую форму, они отправятся в Храм Гупо, чтобы подписать свой договор. Они купят веер, чтобы записывать на нем события своей жизни, и будут есть таро».