– Что ж, работа есть работа! – Бешеный ключ весело глянул на раскосую девицу, хлопнул крылышками и вдруг стал раздуваться, заполняя собою кафе.
Затем воздух забулькал, зазвенел, и вихрь прозрачных пузырьков окружил Бешеного ключа. То был его голос. Рассыпаясь и свиваясь в тысячи серебристых нитей, пузырьки устремились во тьму на поиски ведьмы.
Глава III
За стеклянной землей
Как ящерица укрывается под какой-нибудь перевернутой у реки лодкой, когда разверзается небо, и на землю обрушиваются град и молнии, так укрылся под своим железным шлемом Бешеный ключ, когда вернулся его голос. Невидимый и неслышимый людьми, голос ворвался в ночное кафе подобно многоцветной звонкой лавине. Подобно римскому легиону, ринувшемуся сквозь разбитые ворота в осажденный город. Какие пространства и глубины, исполненные тайн, пронизал голос, в каких неведомых закоулках мироздания оставил свои отметины и какой ценой заплатил за это, мог сказать лишь Бешеный ключ. Но он этого не сказал. Когда вернувшиеся к нему звуки голоса стихли, он выбрался из-под шлема и промолвил единственное:
– Мой голос не нашел Алину.
– Так где же она?! – вскричал Ром нетерпеливо.
Бешеный ключ недоуменно пожал плечами и нахлобучил на голову шлем, который снова стал ему в пору:
– Это и для меня загадка.
Зеленокрылый глаз вспорхнул с плоского лица Бешеного ключа и, беспечно кружась, словно вальсируя, подлетел к мальчику. При этом глаз смотрел на Рома с тем особенным добровато-дурковатым прищуром, с каким смотрят взрослые, обманывая ребенка.
"В доме госпожи Виктории он смотрел на меня совсем по-другому, – подумал мальчик. – Что-то тут не так".
– Просто он восхищается тобой, – сказал Бешеный ключ.
"Ничего нельзя незаметно подумать. Он читает каждую мою мысль. Я перед ним, как на ладони", – подумал Ром.
– На то я и Бешеный ключ, чтобы раскрывать чужие секреты.
– Что же ты не раскрыл, где мне искать Алину? Может, ты просто прикидывался, что отправил на ее поиски свой голос?
– А может, – тут Бешеный ключ криво усмехнулся, – ее следует искать не среди ныне живущих? Что тогда? Ты готов отправиться за ней, если она среди тех, кто уже покинул землю?
– Я должен найти свое сердце, чтобы снова стать свободным, – твердо сказал Ром.
Бешеный ключ с размаху ударился головой о землю, и все вокруг сразу переменилось. Бесследно улетучился розоватый свет кафе, хотя в витринах по-прежнему продолжали гореть неоновые лампы. Ночной город, только что полный электрического света, стал медленно тускнеть. Так же, только медленнее, тускнеет разменная монетка, кочуя по людским рукам.
Почернело небо, дома, минуту назад залитые веселым цветом изнутри и снаружи, будто осунулись. Все вокруг теперь напоминало песочный город, построенный руками досужих забавников. Но и этот город тоже менялся. Постепенно утрачивали форму окна, и на горбатые улицы бесшумно осыпались стены домов. Словно некто, долгое время снимавший этот песочный город на кинопленку, теперь ее быстро прокручивал. На глазах оседали многоэтажки, таяли башни и башенки, а чугунные решетки парков превращались в зыбкие тени и исчезали без следа.
– Смотри! – громко и властно воскликнул Бешеный ключ, и земля стала стеклянной.
Ром вздрогнул и почувствовал, что плывет над этой стеклянной, мерцавшей зеленым светом землей. Мальчик стал туманом, и под ним расстилались разверзнутые неведомые дали.
Сразу же под стеклянной коркой Ром увидел кружащийся рой бесплотных теней. Они были похожи на людей грядущих поколений. Но мальчик понял, что это тени тех, кто уже прошел свой земной путь. Бледные лица смотрели вверх из-под земли незрячими глазами. Ночная мгла, застилавшая поверхность планеты, была слишком ярка для их глаз, утративших зрачки. Как крутит головой в дупле ошеломленная сова, когда в ночной лес ударит молния и яркое пламя, разрастаясь, захрустит в сухом валежнике, так и они в бессильной надежде распахивали глаза, силясь разглядеть хоть что-нибудь и хоть что-нибудь понять. Они тянули вверх руки, но руки не достигали стеклянной корки, словно натыкаясь на невидимую преграду.
И за этим роем теней в глубине земли разворачивался и кружился один бесплотный рой за другим. Разверзшаяся бездна напоминала жерло невероятных размеров вулкана. И оно заканчивалось… Чтобы получше разглядеть, чем именно оно заканчивалось, Ром попытался приникнуть к стеклянной корке и не смог этого сделать. Но странное дело – мальчик все-таки видел, что таится на той недосягаемой и нескончаемой глубине, хотя при этом не мог дать себе отчета в увиденном. Взгляд его теперь существовал как бы сам по себе, он не порождал и не пробуждал мысли. Он был бесполезен, как был бы бесполезен для лугов ливень, если бы проливался из туч не на них, а в небо.