Снейп хмыкнул, похоже, выражая этим сомнение, затем перевёл взгляд на Рона, заставив того растеряться.
− И вы, мистер Уизли, надо полагать, тоже ничего подозрительно не заметили?
− Я-я?.. Н-нет… нет, сэр, − интенсивно закачал головой последний.
− Может быть, у Вас тогда имеются предположения, кто мог бы это сделать?
− Я… э-э… д-думаю, нет, сэр.
Снейп окончил его недолгую и бесполезную визуальную пытку и снова вернулся к Гарри.
− Может быть у Вас, Поттер?
Гарри показалось, что последний над ним откровенно измывается, пытаясь в очередной раз доказать, насколько они с Роном невнимательные и несмышленые.
− Нет. Сэр.
− Вот как?
Брови Снейпа недоверчиво приподнялись. Гарри невольно сжал кулаки. Это уже слишком – проверять его терпение на прочность сейчас, в такой-то момент, когда его лучшая подруга оказалась в беде.
Раньше, чем новый виток разговора наполнился бы резкими нотами, заговорила МакГонагалл.
− Северус, я думаю, этого будет достаточно. Поттер, Уизли, можете вернуться к своим занятиям.
− Профессор, но как же Гермиона? Когда её можно будет навестить? – не удержался от мучавших его вопросов Гарри.
Снейп откровенно фыркнул. МакГонагалл отнеслась со свойственной ей добротой и терпением.
− Я думаю, мадам Помфри сообщит нам об этом.
− Но…
− Поттер. Кажется, я Вам велела вернуться в башню, − сурово оборвала профессор, давая понять, что разговор на этом окончен.
Гарри распирало от возмущения, но он сдержался и вышел вместе с Роном.
*
Гостиная Гриффиндора сегодня как никогда ожила и полнилась интересом – одни любопытно посматривали на двух друзей, будто ожидая, что те скоро раскроют им тайну, другие шептались в углах, делаясь занимательными мыслями, третьи и вовсе сторонились, будто теперь отравить могли их. Впрочем, Гарри был привычен к подобному поведению учеников, что просто дошёл до дивана и опустился на тот. Его сейчас занимала только Гермиона – неужели он не заметил, как ей кто-то насолил? А если и так, то кто и за что? Неужели мстили и это тоже как-то связано с ним? Например, на четвертом курсе, ее руки пострадали от письма, в котором уверялось, что она якобы обидела Поттера, заведя интрижку с Крамом…
Гарри покачал головой и, несмотря на тревожный взгляд друга, отправился в спальню – сейчас он не был готов к очередным разговорам. Уселся на кровать и уставился в окно. За стеклом всё также мельтешили белоснежные проказники. А ведь выходной начинался так хорошо…
Как бы там ни было, Гарри захотелось только одного – чтобы с Гермионой всё обошлось. Хотя бы в этот раз. Другого он просто не допустит. Даже если ему придётся ради этого перестать общаться и дружить, остаться, в конце концов, одному.
Гарри закрыл глаза и мысленно пообещал себе, что сделает всё возможное, чтобы друзей больше не коснулась опасность.
========== 4. ==========
В пабе чересчур сильно натопили. В простой лёгкой кофте и в той становилось жарко. Но, как оказалось, никого больше, кроме Гермионы, эта странность не беспокоила. Джинни с Дином всё так же спокойно наслаждались обществом друг друга, Рон с Лавандой, не стесняясь, целовались.
– Гермиона? – спросил Гарри.
– Гарри, ты не находишь, что здесь как-то?..
От жары её щеки горели, и было трудно дышать. Гермиона потянулась за кружкой, но та оказалась пуста. Её друг что-то спросил, но она не разобрала. Жажда стала такой нестерпимой, что его образ, как и всего этого паба, принялся расплываться.
Девушка простонала и ненадолго очнулась. Голова её жутко болела, точно зажатая в тисках, глаза видели лишь кромешный мрак.
– Сейчас, потерпи, – ласково прозвучал чей-то голос.
– Что?.. в чём?..
Кто-то приподнял её голову и поднёс чашку к губам. Напившись, Гермиона отключилась снова. Ей виделась осыпанная снегом дорога к Хогсмиду. Гарри рядом о чём-то увлеченно болтал, позволяя держаться за его локоть. Снежинки тихо ложились на тёмные, непослушные волосы, которые он не потрудился прикрыть. Вот вечно он не соображает в таких-то простых и важных вещах! Гермиона остановилась первой, но её замечание почему-то вышло беззвучным. Друг, совсем не понимая, что она пытается сказать, просто улыбнулся.
– Гарри… – позвала девушка вслух.
За время её второго короткого пробуждения ничего не изменилось. Гермионе виделись снежные ангелы. На обратной дороге она первой отошла в сторону и упала. Гарри сперва растерялся, а потом заулыбался и, дернутый подругой, упал рядом. Он повернул голову и оказался так близко, что она первой приподнялась на локте и зачем-то потянулась навстречу.
Пробудившись уже в третий раз, Гермиона чувствовала себя заметно лучше и не издала ни звука. В первые минуты её занимала непривычная темнота перед глазами. Должно быть, позднее время. Она повернула голову и тут же почувствовала в виске боль. Вместе с этим пришло и ощущение чего-то тугого и постороннего на голове. Девушка подняла руку и нащупала на глазах повязку. Это открытие в тот же момент, подобно сошедшей лавине, воскресило в её памяти последние события. Ей сделалось дурно, когда она выпила вторую кружку пива, и мир куда-то поплыл. Но ведь и это было далеко не всё. Вторая кружка принадлежала вовсе не ей. Гермиона охнула.
– Гарри!.. – с тревогой сказала она, готовая вскочить с кровати и предупредить его об опасности.
На её голос пришла мадам Помфри и принялась уверять, что всё хорошо, нужно лишь потерпеть и полежать.
– Вы не понимаете!.. Мне очень надо!..
– Конечно же. Надо отдохнуть, – мягко согласилась целительница, не позволив подопечной подняться.
Повторяя, что ей нужно увидеть Гарри Поттера, Гермиона так и заснула.
– Бедное дитя, – с материнской нежностью произнесла мадам Помфри, отходя.
Не имея никакого понятия о намерениях девушки, она посчитала, что последняя всё-таки поддалась обаянию того самого Мальчика, Который Выжил и теперь страдает от неразделенных чувств.
*
В то же утро, что Гермиона, не обращая внимания на собственное состояние, пыталась убедить целительницу дать ей поговорить с Гарри, он сам занимался самоедством и держался от всех в стороне. Ему, конечно же, очень хотелось её увидеть, но в то же время его терзало собственное обещание теперь держаться и от неё, и от Рона подальше. От такого противоречия начинала болеть голова. К тому же, он так и не выяснил, кто же посмел обидеть подругу, а это тоже действовало на нервы.
Рон, которого отчужденность Гарри совершенно не наводила ни на какие мысли, в это утро заметно приободрился и не раз приставал к нему с разными вопросами. Дошло до того, что Гарри резко высказался в его адрес на трансфигурации и отодвинулся. Какое-то время казалось, что Рон, действительно, понимал, как его другу тошно. Но… как стало понятно немного позже, это время он просто занимался раздумьями вместо того, чтобы, как и надлежало послушному ученику, слушать профессора МакГонагалл.
– А в чём-то ребята правы, – придвинувшись, сообщил он.
– Что-о?! – поразился неожиданному заключению Гарри. Неужели и Рон находил его общество настолько опасным для других? А ещё друг, называется.
Этот его возглас не могла не услышать и МакГонагалл. Оба друга виновато потупились, когда она подошла и поинтересовалась, что это их занимало больше её предмета. Выходя, Гарри собирался развернуться и уйти один, но Рон дернул его за рукав.
– Да погоди! Гарри, ты не понял! Я не то имел в виду!
– А что же? – сердито откликнулся Гарри.
Рон кивнул сторону, давая понять, что не помешало бы отойти, и Гарри нехотя подчинился.
– По-моему, дело совсем не в Гермионе.
– А в ком?.. С чего ты так решил?
– Ты же сам сказал, что пока она тебя ждала, то взяла и твою кружку.