— Я уже отвоевала у смерти три года, которые мама провела здесь, помогая другим больным. С пользой провела! И дальше будет так!
Алена разозлилась, видно, что доктор затронул за живое. Но я с ним согласен, зачем зря стараться, мать не ценит ее стараний.
— Можно нам к ней? — девушка хочет меня взять с собой, значит ей так легче.
— Да, конечно, пройдите в палату, мы ее час назад перевели из реанимации.
Палата двухместная, на второй кровати лежит девушка. Бледная как стена. Она вроде спит, судя по закрытым глазам. Аленина мать сидит, подперев спину подушкой, что-то читает в газете. Совсем непохоже, что ночью она чуть Богу душу не отдала.
— Мам… здравствуй, — робко произносит Алена, я тоже здороваюсь, только никто и внимания не обращает. — Мама, ты отказываешься от лечения? Почему?
— Потому что я подыхаю. К чему вопросы? Мы уже проходили это. Не хочу продлевать агонию.
— Сдалась, значит? В прошлый раз нам удалось победить.
— Я не хочу больше мучиться, как ты не поймешь? — шипит женщина, откидывая газету в сторону, и с тревогой поглядывая в сторону соседки. Будто боится ей помешать. — Иди отсюда, не нужна мне твоя помощь!
— Ладно, мы уходим, но знай — решила перестать бороться, тогда и я складываю оружие. Совсем. Это значит, что за обезболивающее я тоже платить не буду. Домучивайся так, — голос девушки тверд и даже зол, она резко поворачивается к двери, собираясь уйти без оглядки.
— Стой! Ты нее можешь лишить меня обезболивающего! — испуганный голос летит нам в спины.
— Почему нет? — поворачивается синеглазка, снова хватая меня за руку. — Либо позволяешь себя лечить, либо… ты же права, я плачу за твои лекарства. Вот я и перестану платить. Совсем. Даю час на размышление, если не позвонишь мне, то я звоню через час доктору и возвращаю деньги на мой счет. Пошли Саша, — шагает через порог, закрывает за собой дверь и буквально виснет на мне, обессилив внезапно.
Глава 28
Алёна
Хорошо, что Саша со мной, иначе я бы не выдержала этой встречи с умирающей мамой, и не смогла быть с ней такой строгой. Я вижу симптомы, которые говорят, что безносая с косой стоит прямо за спиной моей мамы. Да, выглядит она нормально, и даже бодро, но наметанный взгляд врача не обманешь. В лучшем случае пару месяцев еще отвоюем. И мама знает об этом, поэтому и брыкается.
Конечно, я не смогу отказать ей в обезболивающем, я же не монстр, но напугать ее смогла. Мы так и сидим в машине возле хосписа, я просто не знаю, куда податься, пока жду звонка от мамы. Тихая музыка успокаивает немного, мы просто слушаем ее, думая каждый о своем. Парень точно сбежит от меня, кому нужны такие проблемы.
— Алена, зачем все это? — спрашивает Саша, когда напряженное молчаливое ожидание уже невыносимо. — Она умирает, и не хочет мучиться. Отпусти ее…
— А ты бы отпустил? Я не смогу жить, если буду знать, что не сделала все возможное, — час на исходе, и у меня от отчаяния слезы струятся по щекам, не успеваю вытирать их. — Понимаешь… это моя мама. Дед рассказал тебе о ее ненависти ко мне? Но я все равно ее люблю. И не брошу. И знаешь…
Телефонный звонок прерывает мои объяснения. Мама.
— Я согласна. В последний раз. Еще один рецидив я не переживу.
— Мы еще поборемся, — стараюсь поддержать родительницу, но она уже не слышит, в трубке короткие гудки. Я сразу дозваниваюсь доктору, прошу начать лечение.
— Ну вот, все будет хорошо, — улыбается Саша, целуя мои пальцы.
— Да… хорошо, только ненадолго. Еще пару месяцев.
— Так, ладно, — задумчиво произносит, смотря мне в глаза, самый лучший мужчина на свете. — У меня к тебе просьба одна. Если не сможешь, то я не обижусь.
— Говори, — я все исполню, что бы он ни попросил.
— Я не успел Ромку пристроить, на время командировки. Не могла бы ты присмотреть за ним? Не хочу мать тревожить, она не любит с псом возиться. А с ним не сложно — утром и вечером выгулять, насыпать корм и воды налить.
— Я с радостью присмотрю за ним, — оглядываюсь на заднее сиденье, пес с увлечением грызет резиновую кость, порыкивает даже. — Даже не переживай, справлюсь, мне не сложно.
— Тогда, для удобства, переедешь ко мне на эту неделю?
— Нет, не смогу, — отворачиваюсь к окну. Мне так хочется это сделать, хоть неделю пожить в квартире Саши, ведь там я бы меньше по нему скучала. — Саш, я живу со старушкой, не могу ее бросить надолго. Кстати, я утром так и не дозвонилась до Маргоши. Поехали быстрее, душа не на месте.
— Да спала, наверное, предположил парень, — поворачивая ключ в замке зажигания.
— Нет, она рано встает. И телефон только в душ не берет.
Только сейчас до меня дошло, что это странно, что Марго не ответила. Душа сжалась от нехорошего предчувствия. Старушке за девяносто, любой день как последний.
— Тогда давай твои вещи закинем, проведаем твою квартирную хозяйку и потом поедем в кафе, праздник все-таки, — слышу предложение, и настроение немного поднимается, когда вспоминаю про шикарный букет и коробку дорогих конфет.
— Давай.
Мы вместе поднимаемся в старую профессорскую квартиру, и вместе находим уже холодное тело Маргоши. Она просто заснула вечером. Навеки. Вызываем службы, делаем все, что в таких случаях полагается. Потом собрали мои вещи, и Саша отвез меня к себе. Что за день такой?
В час ночи я целую его на прощание, желаю счастливого пути. Он не хочет уезжать, оставляя меня один на один с проблемами, но по-другому не получается. Два дня я бегаю по ритуальным службам, готовлю похороны своей старенькой квартирной хозяйки, ведь у нее никого нет, кроме дальних родственников. Ее уход был ожидаем, она не болела, просто жизненные силы истощились.
Неделя пролетела быстро, каждый вечер разговаривали с Сашей по скайпу, я спала на его кровати и пила кофе из кружки с его именем. Будто всегда жила здесь. Нам с Ромкой было хорошо вместе, он ждал меня с работы, встречал возле двери, маленькое лохматое солнце.
— Алён, я не приеду еще недели три, решили новую серию снять в Швейцарии, пока рядом. Не обидишься? — с грустью уведомляет меня мой Саша, ероша темную шевелюру, я бы сама хотела это сделать. Соскучилась.
— Не на что обижаться, это работа. Не переживай, я еще поживу в твоей квартире с Ромкой, посплю на подушке, которая пахнет тобой, попью кофе из твоей любимой кружки. Привыкну и когда приедешь, то не сможешь выгнать меня из своего жилища, — смеюсь, проводя пальцами по любимому лицу на экране.
— На то и надеюсь, — улыбается в ответ, так же прикасаясь к экрану с той стороны. — Хочу, чтобы ты навсегда поселилась со мной.
— Значит ты нарочно задерживаешься, чтобы я привыкла здесь? — подначиваю парня, нарочно растягиваясь на его кровати. — Вот, я в твоей постели. Только без тебя.
— Ты меня дразнишь? — серо-голубые глаза начинают темнеть, становятся острее. — Я ведь прилечу на выходные, так и знай.
— Приезжай, если сможешь, я буду ждать… — томно шепчу, прикасаясь губами к прохладному дисплею, жалея, что не могу ощутить мягкость теплых мужских губ.
Утром воскресного дня я просыпаюсь оттого, что в кухне кто-то есть, гремит посуда и тянет ароматом кофе. Сердечко мое подскакивает, я выпрыгиваю из кровати, и даже не одевшись, в футболке Саши, в которой спала все эти ночи, несусь на звуки. Он приехал, как и обещал!
— Саша! — вскрикиваю, предполагая, что за открытой дверцей холодильника стоит он, но ошибаюсь.
Дверь закрывается, и на меня изумленно смотрят два карих глаза, таких знакомых. Я чуть не падаю от неожиданности. Что мой врач-гинеколог делает в кухне моего парня?