Волк был больше того, что лежал в хате, Биллу даже подумалось, что это альфа, от этого стало только страшнее. Парень не знал, почему животное так пристально смотрит на него, почему не уходит и не нападает, а просто стоит, будто ждет. Билл против собственного желания подался вперед, опуская ладонь на холодное стекло. Тут он заметил, что других волков не видно, может, снова какая-то хитрая подстава? Быть может, он сейчас кинется, разбивая и это окно... Хотя стекло тут было толще, чем на кухне, но и волк тут в несколько раз больше.
Животное потрясло мордой, от чего черно-коричневая шерсть ровными волнами всколыхнулась. Билл смотрел в глаза животному, не совсем понимая, что он сам сейчас чувствует и почему его сердце бьется так тихо.
– Ну, что ты тут делаешь? – Том появился неожиданно, да так напугал и волка и Билла, что первый громко рыкнул, а второй вскрикнул, отстраняясь от стекла. Волк сбежал, оставляя парней наедине.
– Что это было? – конечно, Том заметил тварь за окном, и его очень удивило то, что животное просто стояло там...
– Не знаю, но он ничем не угрожал мне, Том... – смотрит на парня, который медленно садится на кровати.
– Ты будь аккуратней, ему тебя сожрать – ничего не стоит. Как ты себя чувствуешь?
– Все так же. – вглядывался в родные глаза. – Тошнит и голова кружится, слабость во всем теле и виски болят...
– Не хочешь ополоснуться?
– Не хочу. – Билл лег под одеяло, отворачиваясь к окну и выискивая взглядом того самого зверя.
– Родной... – Том прилег рядом, осторожно обнимая со спины, – Давай поговорим?
– О чем? – в голосе не слышалось и нотки заинтересованности.
– О чем-нибудь.
– Том, я устал и не хочу ни о чем разговаривать.
– Мы ведь клялись быть вместе, чтобы не случилось.
– И кто эту клятву нарушил первым? – с укором в голосе поинтересовался Билл.
– Тебе не кажется, что в нашей ситуации виноваты двое.
– Я виноват лишь в одном, в том, что терпел все это...
– Не правда, если бы не твой поцелуй с Кляйном, я бы не сорвался с катушек.
– Знаешь, ты и до этого находил причины для ссор, ревнуя меня ко всем вокруг.
– Так я тебя люблю и боюсь потерять!
– Том, – обернулся к парню, садясь, – ревность не показатель любви, не показатель преданности или страха потерять. Ревность объясняется только твоим неверием мне, твоими сомнениями обо мне. Знаешь, я так даже мысли допустить не могу, что ты с кем-то мне изменяешь! Я просто не думаю об этом. А тебе лишь бы повод и все...
– Но ты целовал его. – Том тоже сел, вглядываясь в измученное лицо. – Объясни, для чего?
– Я не могу сказать. – опускает глаза, разглядывая смятое одеяло.
– И вот как мне на это реагировать? – психует, – Почему ты не можешь мне сказать, чтобы развеять все мои сомнения, Билл?
– Я устал и хочу спать. – вновь улегся, заворачиваясь в одеяло.
– Нет, ты мне объяснишь! – дергает его за плечо, разворачивая к себе, - потому что я уже заебался думать об этой ситуации!
– Так не думай, – огрызается, – у тебя это лучше получается!
– Ты ведь сам нарываешься! – рычит.
– А тебе и всласть надо мной издеваться, да? Отвали, Том! Не ухудшай ситуацию!
– Куда уж хуже? Ты...
– Так, Трюмпер, - Георг хватает друга за плечо, - Снова разорался?
– Ты то че вмешиваешься? – на одном дыхании, – отстань, дай нам разобраться!
– Он болеет! Как ты не понимаешь!
– Он просто притворяется, чтобы мне ничего не объяснять!
– Придурок! – пинается Билл, когда Том пытается схватить его за ногу.
– Уйди ты от него... – Георг оттаскивает друга, скидывая его с кровати.
– Георг!!! – Том бьет парня ступней в живот, отталкивая от себя и психуя еще сильнее. – Ты лезешь не в свое!
– Ему нельзя нервничать!!! – орет в ответ Листинг, чувствуя, как уходят последние капли самообладания. – Почему ты не можешь просто забыть?
Они начали ругаться, громко орать друг на друга, посылая в далекие дали, и не сразу обратили внимание на то, что Билл не отвечает. Парень потерял сознание, а по бледной щеке ползла капля крови.
– Билл? – Том первым замечает неподвижного мальчишку.
– Твою ж... – Георг матерится и запрыгивает на кровать, разворачивая парня к себе.
– Что с ним?
– Не знаю. Я ничего не знаю. – с ужасом в голосе проговорил друг, отмечая про себя, что Билл потерял сознание, а кровь снова пошла носом...
Tom ©
Я вытащил тушу волка из дома. Тяжелая сволочь. И в домик возвращаться не хочу. Там Билл, что так и не пришел в себя. И Георг, который теперь не разговаривает со мной. Я сижу в снегу и мечтаю о том, что вот прям в эту минуту нас нашел отец. Он же ищет нас, да? Почему-то слишком долго. Неужели они с Симоной так увлечены поездкой, что забыли о нас? Мы ведь обещали позвонить им по прибытии в Берлин, но этого так и не случилось... Так ведь? Они должны были что-то заподозрить...
Внутри растет боль, и с каждой минутой я все сильней убеждаюсь в том, что мне лучше быть подальше от Билла. Лучше не подходить к нему совсем. В который раз я не смог совладать со своей внутренней истерикой и сорвался на нем. А ему все хуже. Георг не сказал ничего... Ну, да, и дело не только в том, что он не разговаривает со мной, дело в другом... Он сам не знает, что происходит с Биллом. И это пугает меня в сотни раз сильней, чем волки, что не переставая скулят и воют. Их тени мелькают за ближайшими деревьями, я слышу клацанье их зубов и понимаю, что в этот раз нам будет сложнее выбраться отсюда.