Краем глаза вижу, как Билл трогает подпаленные пряди. Это я виноват.
- Почему ты позволил мне сделать это с тобой? - киваю на его волосы.
- Я был виноват... А ты предупреждал, - спокойно дергает плечами. - Ничего страшного, волосы отрастут...
- Я бы на твоем месте придушил меня, пока я спал...
- А я на твоем месте не стал бы отыгрываться на слабых...
- Я не отыгрываюсь на слабых, Билл!
- Не думаю, что ты посмел бы испортить тетради какому-нибудь качку...
Я хмыкаю:
- Тебя все пинают просто потому, что ты позволяешь это делать. Конечно, я бы не полез к качку. Но не потому, что он качек и все такое, а потому что понимаю, что такой парень не даст себя в обиду...
- Если мне нужно, я защищусь, поверь...
- Ты ни разу никому не давал отпор... НИ РАЗУ, БИЛЛ!
- Чему давать отпор? Выходкам тупых одноклассников? Так я понимаю, что я умнее их буду и для меня не обидны их слова. Я знаю, что моя мама не шлюха, отец никакой не торговец наркотой. Доказывать кому-то что-то... Зачем? Легче промолчать.
- Ты говори да не забывай, что я могу и ударить... - почему-то мысль о том, что все наши одноклассники тупые, меня задевает, Билл и меня ведь к ним относит.
- И ты мне будешь говорить о том, что не отыгрываешься на слабых? И хочешь сказать, что ты не туп? Говорить не умеешь, сразу с кулаками лезешь...
- Каулитц, откуда такая смелость? Я ведь пристукну тебя и дело с концом...
Он снова поворачивается ко мне и смотрит так обреченно:
- Я просто одного понять не могу... Почему ты меня так ненавидишь?
Он задает мне тот вопрос, над которым я сам ломаю голову уже не первые сутки. Конечно, я перевожу взгляд на огонь.
- Ты выскочка.
- Вранье, я невидимка, и ты это знаешь! - отбивает первую причину, что пришла мне в голову. Я посчитал, что Каулитц откровенно всех бесит, когда отвечает на уроках, снова и снова тянет руку, будто старается опустить нас всех...
- Ты ботаник, который делает вид, что он умнее других.
- Тоже не то! Давай на чистоту, Том...
- Ты плох в одежде, с тобой не о чем поговорить.
- А ты хоть раз пробовал поговорить со мной о чем-то? - этот придурок будто знает все мои слова наперед.
- Ты не защищаешься! - выплевываю ему в лицо. - Билл, вот за что я тебя ненавижу, ты слабак! Ты ничтожество! Ты жалкий!
Он чуть кивает и поджимает губы:
- Ты ничего обо мне не знаешь. Но это полбеды. Ты даже не знаешь, за что ты меня ненавидишь. А я тебе скажу... Ты меня ненавидишь не за что-то... А просто потому, что ненавидят все вокруг. И я не виню тебя в этом. Это тоже нормально... Просто, когда я хочу с кем-то начать общаться, этот человек уже меня ненавидит... Хотя и не знает вообще ничего обо мне. А это неприятно. И больно.
Я вздыхаю. Да, мне его жаль и я... Я сочувствую ему.
- Я не представляю, что значит быть изгоем для всех, Билл. И я на самом деле не знаю, за что я тебя ненавижу... А может и не ненавижу вовсе, - я чуть улыбаюсь, когда он поднимает на меня взгляд.
- Спасибо... - тоже улыбается и снова смотрит на огонь.
И мне так тепло от его простого «спасибо». Насколько же добра его душа, насколько чисты его помыслы... Я ведь ни разу не видел от него ничего плохого. И уверен, что никто ничего не видел... Просто он не понравился кому-то одному.
- Эй... - отвлекаю его я, - А... А расскажи мне о своих родителях... Ну, если все, что говорят, неправда...
Он пожимает плечами:
- Ну, мой отец никогда не торговал ничем... Кроме своей чести.
- Что это значит?
- Он был офицером. Был в горячих точках, служил миротворцем... Сколько себя помню, он всегда был служивым. Его неоднократно награждали медалями. Отец редко появлялся дома, но мы с мамой его любили и ждали. Однажды он вернулся насовсем. И мы завели кроликов, - он так красиво улыбается сейчас. - Но через год он умер. Один его друг, полицейский, попросил помочь схватить какого-то там драгдиллера... Отца убили. Я не знаю, как нужно было исковеркать эту историю, чтобы называть моего отца последними словами. Моя мама, конечно, никакая не шлюха. Она работает на трех работах. В офисе твоего отца, в одном из баров, что рядом с нашим домом. И в Больнице святого Луиза. Работает уборщицей... Вот и весь секрет, Том.
Я вижу, как по румяной щеке бежит слеза.
- Прости... - опускаю ладонь на его плечо. - Билл, я такой идиот... Прости...
Он кивает. Секунда и роняет лицо в свои ладони. Сижу и смотрю на то, как дрожат его плечи. Умеет же он... Мне его жалко. Разве людей можно жалеть?
- Я пойду, пройдусь... Я скоро...
Он выходит на улицу. Там уже достаточно темно. Что происходит с нами? Он и я. Как я мог ошибаться настолько?
Дурацкое чувство несправедливости. Как же люди несправедливы по отношению к нему. И я в том числе.
Bill ©
Когда я возвращаюсь назад, весь промерзший до костей, Том уже лежит у костра.
- Давай спать...
Я киваю и подхожу к нашему лежбищу. Опускаюсь сначала на колени, затем ложусь рядом с Томом. Как-то слишком резко стало нормальным ощущать тепло его тела за своей спиной.
- Можно? - его ладонь зависла в воздухе над моим плечом.
- Да...