Телефон замолкает.
«Волшебник...», «Все у нас нормально», – вспоминаю ее невеселую интонацию и попытку спрятать дорогое кольцо. Все у вас хреново, моя дорогая Алиса! Счастливые невесты такие кольца носят напоказ.
«Кения АА» – читаю я на упаковке кофе. Пф… Уверен, это не выбор Алисы – кофе ценой с месячную аренду ее квартиры. Я и пары человек не знаю, кто способен по-настоящему оценить этот сорт и отличить его от более скромных. Мне хотелось верить… Нет. Я уверен, что пафосные штучки – это совершенно не то, за что она полюбила своего героя. И, судя по всему, они скорее смущают ее, чем приносят радость.
Раз уж я решил разрушать их отношения, мне нужны подходящие для этого инструменты. А подходящее – это то, в чем она нуждается, и чего он ей не дает. Широкими жестами мне ее не забрать. Уверен, он может дать ей любые цацки. Но что-то мне подсказывает, что цацки Алисе не слишком интересны. Слишком умные у девочки глаза, чтобы придавать им большое значение.
Первый инструмент Алиса сама дала мне в руки – хороший секс. И здесь главное – почувствовать ее. Несмотря на все свои сладенькие провокации, Алиса совсем девчонка. И то, что хорошо для опытной женщины, не всегда хорошо для неопытной девочки.
Второй очевиден – позволить ей быть собой! Вся эта история про «ему приходится много работать надо мной» явно связана с повышенным давлением на Алису и попыткой изменить ее естество. Зачем? Она так обаятельна в своей непосредственности… А третий… Третий я тоже уже интуитивно нащупал – проявление эмоций. Это явно не то, чем одаривал ее этот герой. Не то чтобы я большой спец в этом. Скорее, наоборот. Но с Алисой мне хочется расслабиться.
Это очень страшно, на самом деле, раствориться в чужой женщине. Но процесс уже начался, и во мне нет ни сил, ни желания препятствовать ему. Поэтому по-любому эту девочку я должен сделать своей. Вот так за пару дней чьи-то серые глаза могут перевернуть жизнь отъявленного одиночки с ног на голову! И ты уже готов ради нее…
Я поражаюсь себе!
Телефон снова вибрирует по стойке. В окно его, что ли, швырнуть? Сдержав первый порыв, я дожидаюсь окончания звонка и выключаю звук. Отдыхай, мужик. На войне как на войне. Найдешь себе другую девочку для дрессировки. Уверен, выстроятся в очередь.
Кофе закипает и выливается на плиту. Черт…
Покрутив в руках телефон, я закидываю его на диван, в подушки, и иду устранять аварию. Алиса наверняка пьет с молоком. Немного поискав, я обнаруживаю тетрапак. «Без лактозы с пониженной жирностью».
Да ты просто маньяк, чувак!
Водрузив кружки и шоколад на поднос, иду обратно. Алиса спит, свернувшись у камина. Стараясь не разбудить ее, я аккуратно ставлю поднос на пол и сажусь к ноуту. Зарядка должна выдержать еще часа три. Открываю гугл и ввожу все, что она мне рассказывала про своего жениха: город, молодой физик, гений, меценат. Переключаюсь сразу в фоторежим. Гугл выдает мне сотню мужских лиц, среди которых я сразу же вижу нужное. Навожу курсор – Давид Кац. Еврей? Не то чтобы я антисемит…
«Давид Кац, физик», – снова ввожу я. Выскакивает несколько обзорных статей и ссылка на инстаграм. Бегло просмотрев текст, я убеждаюсь в его научной охренительности. Инстраграм мне показывает тьму фоток с научных конференций, благотворительных событий, публичных лекций и… Я вздрагиваю, рассмотрев на одной из них Алису. Она почти неузнаваема. Очень строгая и какая-то монохромная. Пролистываю вниз и вижу ее еще на нескольких фото. Всегда в его тени. Нет, она прекрасна и на этих фото, но выглядит немного старше. Стильно и достойно. Но жизни в этой Алисе мало. Ее фразы про то, что он много работает над ней, теперь обретают для меня и конкретное визуальное подтверждение. Эту женщину я не знаю. И мне кажется, Алиса тоже ее не знает.
По ссылке я выхожу в ее инсту. Вот это уже моя Алиса – яркая, живая, с гаммой разных эмоций на лице. Где-то – сексуальная и вызывающая, где-то – смешливая и трогательная. Вот как она чувствует себя, а далеко не черно-белой леди!
И я еще раз утверждаюсь в своем намерении вытащить эту девочку из того странного и неподходящего ей мира. Быть может, я много беру на себя, решая за нее и лишая ее этой сомнительной популярности – быть приложением гения?
Кто много сомневается, тот ничего не достигает.
Алиса, встрепенувшись, садится и растерянно смотрит на меня. Проходится по своему телу руками, оглядываясь по сторонам. Закрываю ноутбук.
– Что-то потеряла?
– Почти все… – сонно хмурится она.
Ответ напрягает. Я внимательно наблюдаю. Ее взгляд теплеет, наткнувшись на шоколад. Отломив кусочек, Алиса со стоном удовольствия засовывает его в рот и делает глоток кофе, выбирая чашку с молоком.
– Любишь шоколад?
– Люблю-ю-ю… – страдальчески. Но почти сразу ее улыбка застывает. – Я пойду, ладно?…
Не дожидаясь ответа, она поднимается на ноги и замирает на полушаге. Резкий разворот обратно. Мы сталкиваемся взглядами.
Не уходи…
– Я возьму? – указывает она пальчиком на кофе.
– Бери все, что хочешь…
Только верни мне мою автономность!
Подхожу к ней с шоколадом. Алиса стоит как завороженная. Отломив кусочек, прикасаюсь им к ее губам. Ее глаза распахиваются шире. Губы, дрогнув, послушно приоткрываются.
– Ты знаешь, зависимость от шоколада – это замещение секса.
Серые глаза опасно прищуриваются, и она впивается мне в пальцы, вырывая зубами кусочек.
– Оу… – зашипев, я отдергиваю руку.
– Знаю! – клацает она на меня зубками и сбегает.
Взяв кружку кофе, я прикуриваю и открываю балкон. Наши балконы сделаны на одной общей платформе и перегорожены кирпичной стеной метра на полтора и уходящей под крышу кованной металлической вязью. Через минуту я слышу, как Алиса приоткрывает дверь и потом ее негромкий голос.
Надо было-таки выкинуть его в окно.
– Извини… Я заснула… Нет, я не… Да, я помню, да… Нет, еще не прочитала это, но я…
Сквозящие в каждом слове чувство вины и нотки оправдания буквально топят все вокруг.
– Не ем я сладкое! Твой повар мне его не купил… Там все исключительно суперполезное… Я все равно не влезу в это платье… Моя грудь туда не втиснется! Почему я не могу выбрать другое? Это же моя свадьба, а не твоей мамы…
В ее голосе слышатся нотки раздражения. Но они быстро сходят на нет, снова превращаясь в виноватые интонации. Сложно не догадаться, кто ее собеседник.
– Вчера? Я не поздравила, прости… Вылетело из головы… Я не курю…
Слышу, как она с шумом выпускает дым из легких. Девочка бунтует, но слишком робко.
– Да, да… Ты накажешь меня – секс и шоколад! – опять бунтующая нотка с толикой раздражения.
Он лишает ее секса и шоколада в качестве наказания?! Я едва сдерживаюсь от ехидного комментария. Но там уже опять бесконечное: «извини», «прости», «да-да», «нет-нет», подробный отчет о прочитанном. Е*ануться…
Моя вторая сигарета уже истлела, я основательно замерз, а разговор все никак не прекращается.
– Давид! – пытается перебить она монолог в трубке. – У нас провода здесь оборвались и телефон садится…
Ну наконец-то! Не дослушивая, я показательно с шумом закрываю балкон. Решительно иду к ней. Алиса сидит на порожке балкона с трубкой и уже истлевшей сигаретой. Выдергиваю телефон из рук под ее возмущенно распахивающиеся глаза, которые через долю секунды превращаются в испуганные. Приоткрыв шокированно рот, она умоляюще отрицательно качает мне головой.