Натали не знала, куда смотреть. Ей хотелось рассмотреть все и сразу. Она провела большими пальцами по плоским дискам его груди, наслаждаясь его шипением. Он захватил ее рот, оставляя на них синяки, поцелуями изменяя ее жизнь.
Его руки потянулись к ее топу, и он быстро снял его. Ее не волновало, что бюстгальтер был простым и непривлекательным. Не тогда, когда он смотрел на нее так, словно она была самой дорогой, самой редкой драгоценностью, которую только могла позволить себе земля. Спортивный бюстгальтер обеспечивал хорошую поддержку, но оставлял очень мало места для воображения. Ее соски были твердыми, как камешки, и торчали сквозь ткань и жаждали его прикосновений.
Такер наклонился и сомкнул губы вокруг одного соска. Ощущение этого пронзило Натали как буря, и она схватилась за его голову, чтобы притянуть ближе. Материал стал влажным от его слюны, и он быстро провел языком по ее чувствительным бугоркам. Ее руки глубже зарылись в его волосы, когда она открыла ему себя. Он воспринял это спокойно, одобрительно застонав, прежде чем перейти к другому соску. Он каждому тщательно уделял внимание, и все это время его руки медленно стягивали с ее бедер штаны. Не теряя времени, Такер снял с нее нижнее белье.
— На кровать, — приказал он нежным голосом, который был пропитан похотью. Это была странная смесь, которая в основном сводилась к тому, что этот мужчина сжигал ее тело своими глазами. Он был именно таким. Властным, но нежным.
Натали не пришлось просить дважды.
Она понятия не имела, будут ли они заниматься сексом, но так ждала этого, что это очень удивило ее. Это казалось белее чем неизбежным. Необходимым. Если он не возьмет ее здесь, где она лежит, она пригрозит ему возвращением в Калифорнию. Не то, чтобы он ей поверил. Не тогда, когда ее тело было уступчивым и готовым под ним.
Она стянула спортивный бюстгальтер и задрожала всем телом от страстного шипения, издаваемого Такером. Обнаженные холмики ее грудей с розовыми, острыми, как булавки, сосками, жаждущими возвращения его языка. Уверенным движением он наклонился и скользнул по ней, отвечая на мольбу, которую предложили ему эти бутоны.
Кровать была маленькой, даже не двуспальной, но и не совсем односпальной. Прижатая спиной к матрасу, Натали ощущала на себе тяжесть этого мужчины. Он был таким высоким, таким большим, что окружал ее повсюду. Больше, чем она хотела увидеть еще один восход солнца.
Его тело идеально прикрывало ее, грубая ткань его джинсов царапала внутреннюю сторону ее бедер, когда она приподнялась ему на встречу. Как это возможно, что он еще их не сбросил? Она была обнажена, как никогда в своей жизни. Даже больше, потому что ее сердце было также открыто, и все же он был здесь, выглядя так, словно только что сошел с обложки журнала, несмотря на джинсы и растрепанные волосы.
— Пожалуйста, — выдохнула Натали голосом, который удивил ее саму. — Сними свои джинсы. На тебе слишком много одежды.
— Нет, не сейчас. Не сейчас, когда я хочу кое-что сделать.
Такер мучительно медленно спускался и прокладывал своим ртом дорожку по всей длине ее тела. Натали охватил жар, и она начала хвататься за все, до чего могла дотянуться, чтобы не развалиться на части. Мысль о его губах на ней была больше, чем она могла мечтать, и обещание этого лишило ее всякого самообладания.
— Черт, — проворчала она, когда он добрался до ее пупка. — Пожалуйста. Такер, пожалуйста, — без стыда умоляла она. Внезапно Такер оказался у нее между ног, целуя ее бедро. Натали подпрыгнула на кровати.
Она никогда не получала такое внимание. Оно всегда было короткое и никогда не приносило удовлетворение. Но, когда он нашел ее, перед ней расцвел новый мир. Скользкий, твердый кончик его языка решительно провел линию вверх по ее расщелине. Позвоночник Натали выгнулся дугой, когда он раздвинул ее, и она обхватила ногами его шею, чтобы не уплыть.
Когда он достиг ее вершины и нашел набухший, ноющий бутон клитора, внутри Натали разразился вихрь, отключивший ее мозг. Такер дразнил ее медленными, неторопливыми кругами, посасывая комочек, прежде чем прикусить его зубами.
— Черт, — проворчала она. — Черт, черт, черт… — снова и снова. Она не была способна ни на что больше.
Длинные пальцы Такера гладили ее вход, пока он продолжал ласкать ее идеальными, дразнящими движениями. Ее ноги дрожали, а ее лоно сжалось под его пальцами, отчаянно желая, чтобы он продвинулся дальше. Ей нужно было больше. Она нуждалась в освобождении.