Через несколько часов колонна тракторов благополучно прибыла в поселок Чульман.
Козлов в своем дневнике отметил остановку, количество израсходованного горючего и замеченные в пути неисправности машин. В графе «пройденный километраж» он проставил цифру 400.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Как ни спешили отдохнувшие люди, ремонт тракторов затянулся. После тяжелого марша в горах, после сильной тряски на уменьшенном количестве шпор Козлов и механики тщательно проверяли каждую машину. При сорокапятиградусном морозе работать было очень трудно, и колонна простояла в Чульмане тридцать девять часов, вместо намеченных двадцати.
— Мы, Евгений Ильич, без такого осмотра и ремонта, — извиняющимся тоном говорил Козлов, — не довели бы машины до места. Так что вы не очень досадуйте.
— Ничего, мы это время наверстаем, — успокоил инженера Абрамов. — Это не страшно, но признаюсь, я, когда увидел, как вы машины распотрошили, так даже испугался — ну, думаю, тут на несколько дней работы. А вы молодцы — быстро справились.
Третьи сутки шла колонна безо всяких задержек.
Ночь была морозная, тихая, безветренная. В свете фар возникали и проносились мимо величественные, суровые виды якутской природы. Не будь тракторист Евдокимов и его сменщик Попов так заняты обсуждением своих планов, они бы, наверно, полюбовались этой звездной, искрящейся ночью. Но сейчас им было не до этого.
Началось все с пустяка. Когда Евдокимов, сдав смену, шел к вагончику, плотник Опанасенко как раз заступал на свой пост — ему было поручено охранять сани с провизией.
Между мешками с пельменями дежурные устроили себе уютное, защищенное от ветра местечко. Туда и лез, старательно сопя, Сидор Поликарпович.
Проходя мимо этих саней, Евдокимов увидел, как лезет на них Опанасенко, и одновременно услышал хлюпанье. Хлюпал спирт в покачивающейся бочке. Спирт, который начальник экспедиции разрешал выдавать только раз в день, да и то всего по сто граммов на человека — порция, с точки зрения Евдокимова, явно недостаточная. Спирт удивительно заманчиво плескался в бочке, будя в душе Евдокимова самые теплые воспоминания. Евдокимов посмотрел на Опанасенко. Тот деловито уселся на осыпанном хвоей и снегом брезенте и положил винтовку на колено.
«Вот чурбан, — подумал Евдокимов про плотника. — Сидит себе, и хоть бы что ему. Мне б на его место! Уж я как-нибудь приголубил бы сто граммов сверх нормы».
Евдокимов пообедал без всякого аппетита и, к великому удивлению Паши, отказался от своей обычной второй порции какао.
— Заболел, что ли? — поинтересовалась Паша.
— Нет, ничего. На здоровье не жалуюсь. Так… неохота что-то, — ответил Степан и пошел отдыхать на нары.
Но уснуть он не мог. Вообще Евдокимов не был пьяницей, но порой на него, как он говорил, «находило». Вот и теперь «нашло» — и все из-за этой треклятой бочки. «Ах, будь ты неладна! — думал Степан, ворочаясь с боку на бок. — Ведь не отвяжешься теперь. Хоть бы еще сто граммов глотнуть — все бы легче стало. Да ведь Пашу не уговоришь…»
Через полчаса Евдокимов понял, что ему не уснуть, оделся и вышел из вагончика. Он стоял на краю саней, готовясь спрыгнуть.
Впереди, метрах в ста от вагончика, уютно развалясь на санях, завернувшись с головой в доху, покачивался рядом с заветною бочкою спирта Опанасенко. «Эх, дьявол, хоть бы ты куда отлучился!» — подумал Евдокимов — и вдруг его осенило: — А если попробовать?» Мысль была не ахти какая удачная, но чем чорт не шутит? Утопающий и за соломинку хватается.
Плотник Опанасенко мечтал стать трактористом и часто говорил об этом.
— От, скажем, в нашем колхозе, — объяснял плотник, — таких гусеничных «Сталинцев» сколько? Один-два, да и все. Все больше колесные. Так оно же понятно: трактористу великая честь на таком красавце робить. А каждому же такую машину не доверят, нет! Наилучшего отберут. Так там наши хлопцы — ох, же и стараются! Соревнуются, аж земля гудит — и технику изучают, и горючее экономят, и за машинами своими, как за девчатами ухаживают. Ну, я на них погляну — и завидки меня берут, просто спасу нет: техника здорово нравится. Эх, думаю, сам бы трактористом стал. Так немолодой же я и плотник добрый — смеяться люди будут, думаю. А все ж таки пошел до председателя колхоза. Говорю, дозвольте на курсы пойти, хочу в трактористы. Ну, думаю, смеяться будет. Но он ничего. «Мысль, — говорит, — подходящая, но ты ж у нас бригадир, кто ж за тебя дома Яковенко и Соболеву закончит?» — Я закончу, говорю. «Ну и кончай, а там видно будет».