Участники экспедиции столпились на берегу реки и опасливо заглядывали вниз.
— Левый, он еще ничего, пологий, — задумчиво говорил Терентьев, — а правый… чего уж и говорить, круто поставлен…
— Да… бережок правильный, — протянул Складчиков, — ну-ка я его ножками померяю.
Пригнувшись, придерживаясь руками, осторожно пробираясь меж камнями, он боком стал спускаться вниз. Вскоре его подвижная фигура в пятнистой, перепачканной маслом и осыпанной снегом одежде замелькала на льду реки.
— Вот! — задирая голову, весело крикнул Складчиков. — Первым на Лену вышел — видали?
Трактористы качали головами, переговаривались, поглядывая вниз.
— Ночью было плохо видно, и то показалось, что страшно, а теперь рассмотрел все как следует — еще страшней кажется, — говорил кто-то.
Наклон берега действительно был страшен. Спустившись вслед за Складчиковым, люди смотрели снизу вверх на эти обрывистые склоны. Как сойдут здесь машины, не опрокинутся ли они при таком наклоне, не понесутся ли кувырком прицепы, волоча за собой и разбивая машины?
В конце концов решили свести вниз сначала один трактор без прицепов. Потом будет видно. А заодно и надежность льда надо проверить.
Нетерпеливый Самарин, не дожидаясь приказа, быстро отцепил свой трактор от прицепов и повел его к берегу. Не доезжая несколько метров до обрыва, Самарин замедлил ход и, еле-еле двигаясь, начал подходить к краю.
С высокого сиденья расстилающаяся внизу река казалась еще дальше, а обрыв — еще круче. Трактор шел пока на ровной плоскости, но последние десятые метра отделяли передние гусеницы машины от пустоты, от воздуха, в котором они должны были повиснуть, чтобы потом, резко качнувшись вниз, упереться в наклонную плоскость берега.
Спуск с горы был не нов для людей, одолевших труднейшие хребты магистрали Невер — Алдан. Но одно дело — все время спускаться, пускай даже с очень крутых гор, а другое — с горизонтальной плоскости резко пикировать вниз. Как работать в это время тормозами, как регулировать газ? Не опрокинется ли машина, подмяв под себя человека?
Передние башмаки гусениц уже повисли над обрывом, когда дрогнула рука тракториста. Самарин остановил машину, дал задний ход, отвел трактор немного назад и, оглянувшись, смущенно посмотрел на застывших в напряжении, следивших за ним товарищей.
— Сейчас, — глухо сказал он, — дух слегка переведу, а то что-то жарко вдруг стало…
— Э-ге-гей! Погоди! — раздался протяжный крик Дудко.
Механик быстро карабкался наверх, спеша к машине Самарина.
— И хороший ты тракторист, ничего не скажешь, но для начала дай-ка я, брат, сам попробую.
— Я тоже могу, — обиделся Самарин.
— А кто ж за тебя вести будет? Конечно, сам сведешь, но пока вставай, да быстро! — торопил Дудко.
Самарин оглянулся на подошедшего Козлова: тот утвердительно кивнул головой: «Вставай, мол!».
Сменив Самарина, Дудко быстро перебрал рычаги и, приподнявшись на сиденье, всем корпусом подался вперед. Теперь он походил на всадника, стоящего в стременах мчащейся лошади.
Перегнувшись вперед, не глядя на рычаги и педали, он безошибочно, точно орудовал ими. Мотор то затихал, то взвывал изо всех сил. Вот он взял особенно высокую, звенящую в ушах ноту и стих: центр тяжести трактора приблизился к самому краю обрыва. Трактор на какой-то миг застыл, словно думая, что ему делать дальше, затем лениво наклонился носом вниз и, звеня рессорами, шлепнулся о склон берега. А потом снова заработал, взревел мотор — трактор осторожно, будто живое существо, начал спускаться вниз. А Дудко все стоял, полусогнутый, напряженный, как струна, собранный до предела, всецело поглощенный спуском.
Сколько он длился, этот тридцатипятиметровый спуск? Минуту, пять, а может быть, восемь? Что думал механик во время спуска, был ли спокоен или волновался? Дудко не мог потом вспомнить. Он будто слился с трактором, и единственное, что интересовало его в то время, была вон та находящаяся под ним синеватая полоса заснеженного льда. Полоса разрасталась. Она казалась теперь огромным сизым небом, которое очутилось почему-то не над головой, а внизу. Наконец машину качнуло, гусеницы стукнулись, заскребли о лед, и трактор, словно избавившись от тяжелого груза, легко и плавно пошел по льду.
Сверху донеслись радостные крики. Дудко поднял голову, и на фоне голубого, теперь уже настоящего неба увидел странно изогнутые фигуры людей, машущих руками.
Трактор шел вдоль берега. Лед не трещал, и казалось, не вода, а суша лежала под тяжелой машиной. Но вот берег реки начал все больше отдаляться, уже едва можно было различить людей, а Лена все тянулась — широкая, могучая река Якутии.