Я попыталась освободиться от навязчивых мыслей.
— Вообще не уверена в том, что я думаю. По большей части просто реагирую. Никогда прежде не бывала в подобном доме.
Кажется, он принял мое объяснение за чистую монету. Он провел меня через дверь к лестнице, заключенной в каменных стенах башни. Две другие двери открывались в круглую комнату, которую образовывало подножие башни. Из одной вы попадали в просторную столовую, выдержанную в светло-зеленых тонах, что вызывали чувство облегчения после темных красок гостиной. Другая дверь вела в узкий коридор, по которому можно было попасть на кухню и кладовую. Но Джулиан направился к лестнице.
Взбираться по этим крутым каменным ступеням было нелегко, но они носили на себе отпечаток старины и выглядели здесь вполне уместно. Узкое, похожее на бойницу окно, расположенное на полпути к вершине башни, освещало нам путь, на втором этаже находилась лестничная площадка, откуда второй пролет винтовой лестницы устремлялся под остроконечную крышу башни.
Джулиан не стал останавливаться на втором этаже, и мы поднялись на галерею, размещавшуюся наверху. Как я и ожидала, из ее окон открывался великолепный вид. Я стояла там, глядя на вершины деревьев, холмы и лощины. Между труб шиферной крыши позади башни виднелись те самые обгоревшие деревья, отчетливо вырисовывавшиеся на фоне белой горы. Наверху было холодно и неуютно меж каменных стен, и я обнаружила, что дрожу — больше от чувства тревоги, которую навевало на меня это место, чем от холода.
По-видимому, Джулиан ожидал от меня восторженных восклицаний по поводу открывавшегося с галереи вида или хотя бы восхищения уникальностью башни, но я не могла найти нужных слов. Я думала о человеке, который некогда выбросился из этих самых окон, разбившись насмерть о каменные плиты. Память о прежних страданиях всегда будет витать над Грейстоунзом.
— Спасибо, что показали мне все это, — сказала я немного скованно.
Он казался озадаченным — быть может, потому, что ожидал от меня совсем другой реакции. Но мой брат сидел в тюрьме по ложному обвинению, и моя мысль делала зигзаги и повороты, казавшиеся странными мне самой.
— Давайте спустимся вниз, — произнес он, тоже скованно.
Было очевидно, что мы не понравились друг другу, и, когда мы проходили по лестничной площадке второго этажа, я подумала, что никогда больше не получу доступа ни к Грейстоунзу, ни к его обитателям.
Я полагала, что он не собирается показывать мне второй этаж, где располагались спальни, тем более что в них сейчас находились члены его семьи, но, когда мы проходили мимо двери в коридор, она отворилась и на пороге показалась Шен Мак-Кейб; она посмотрела на нас с нескрываемым изумлением. Адрии с ней не было.
— Мисс Ирл, это моя сестра, мисс Мак-Кейб. Шен, мисс Ирл собирается работать в Сторожке. Она заинтересовалась нашим домом, и я показал его.
Шен выглядела слегка испуганной; возможно, оттого, что ее брат редко водил посторонних по Грейстоунзу. В этот не столь драматический Момент я смогла рассмотреть се более внимательно. Светлые волосы спадали ниже плеч, отменные фиолетовым шифоновым пончо, на ее бледном лице выделялись светлые серо-зеленые глаза. Она принадлежала к тому типу блондинок, которые не переносят загара. Она смотрела на все тем же блуждающим, несфокусированным взглядом, который я отметила у нее раньше; с людьми никогда не бываешь уверенным, видят ли они тебя вообще. У меня возникло странное ощущение, словно кто-то скрывался за ее внешними чертами, — некто, не желавший смотреть на мир с близкого расстояния.
Когда она заговорила, я восхитилась ее низким певучим голосом.
— Я, наконец, успокоила Адрию, Джулиан. Не знаю, что заставило ее пойти и сесть в это кресло. Думаю, тебе следует запереть комнату Марго и никого туда не пускать.
Джулиан неожиданно повернулся ко мне.
— Как вы думаете, мисс Ирл? Должны ли мы запрещать Адрии входить в эту комнату?
У меня было такое чувство, что он решил подразнить меня, провоцируя на то, чтобы я предстала перед его сестрой в смешном виде. Трудно было вести себя вежливо по отношению к этому человеку, но приходилось сдерживаться.
— Не считаю себя специалистом в таких вопросах, — ответила я. — Просто не знаю, что и сказать.
Он насмешливо посмотрел на меня и с деланным изумлением вскинул брови.
— А мне показалось, что недавно вы действовали с изрядной долей уверенности.
Я покачала головой.
— Я действовала инстинктивно, а моя решительность объясняется тем, что мне приходилось иметь дело с испуганными детьми.
Мне почудилось, будто под шифоном Шен прокатилась волна мучительной боли, приобнял сестру за плечи, словно она нуждалась в защите.
— Все в порядке, дорогая. Я знаю, как ты любишь Адрию. Теперь, если ты не возражаешь, я покажу мисс Ирл второй этаж.
Я была уверена, что он не собирался этого делать, но появление Шен по какой-то причине заставило его переменить решение. Дверь со стороны башни вела в длинный холл, тянувшийся на всю длину дома. Шен неуверенно последовала за нами. Джулиан подвел нас к главной спальне, располагавшейся прямо над библиотекой. Это была мужская спальня, и я заподозрила, что она сильно изменилась с тех пор, как Марго утратила способность подниматься на второй этаж» и делить ее с мужем. Кровать была старомодной, с ручной резьбой на спинках, но без балдахина с оборками. На полу лежали маленькие разноцветные индейские молельные коврики; их краски выцвели от времени. В ногах стояло медное распятие, а за ним находился черный мраморный камин. Над каминной доской висела картина, зимний пейзаж, в углу стояла пара лыж, прислоненных к стене.
Шен проскользнула мимо меня, пересекла комнату и любовно погладила пальцами лыжи.
— Это те самые лыжи, на которых Джулиан завоевал серебряную медаль на Олимпийских играх, — сообщила она мне. — На следующий год он бы привез домой золото. Возможно, ты все же мог бы завоевать его благодаря Стюарту Перришу, Джулиан. Если только…
— Я боюсь, что мисс Ирл не понимает, о чем мы говорим, — оборвал ее Джулиан и поспешно вывел меня из комнаты.
Я ничего не сказала, только пристально посмотрела на Шен. Меня интересовало, как она относится к утверждению Адрии, будто та толкнула кресло своей матери. И как она относится к Стюарту.
Холл заканчивался дверью в комнату Джулиана, а, не доходя до нее, по обе стороны холла, располагалось по большой спальне. Одна, находившаяся в задней части дома и выходившая окнами на мертвые деревья, принадлежала Шен, и я успела мельком на нее взглянуть, поскольку Шен в этот момент решила покинуть нашу компанию и приоткрыла дверь, чтобы удалиться к себе.
Джулиан оставил ее внезапное исчезновение без комментариев. Он повернулся к комнате, расположенной в передней части дома, над парадной дверью.
— Адрия? Можно войти?
После минутной заминки девочка подошла к двери и открыла се, взглянув на нас своими огромными голубыми глазами, которые я в последний раз видела заполненными слезами. Он переоделась, теперь на ней были выцветшие джинсы и синий свитер. Черные волосы ниспадали ниже плеч. Плакать она перестала, хотя что-то заставляло ее отшатываться от отца со сдержанной враждебностью. На меня она смотрела с сомнением и даже несколько подозрительно. Очевидно, Шен отчитала ее за излишнюю доверчивость по отношению ко мне.
— Тебе лучше? — спросил Джулиан. — Это мисс Ирл. Она новая горничная «Сторожки», и я показываю ей Грейстоунз. Можно осмотреть твою комнату?
Адрия как раз распаковывала вещи, которые брала с собой в Мэн, и по всей яркой, светлой комнате были разбросаны платья, джинсы, свитера, шорты. На белых обоях синели васильки, кровать была такой же старомодной, как в семейной спальне, но гораздо меньшего размера, с балдахином, украшенном оборками. Лоскутное одеяло, свисавшее до пола, было расцвечено белыми звездочками на синем фоне, на стенах развешаны зимние пейзажи.
Осмотревшись, я заметила, как большой рыжий кот поднялся со своего ложа — он спал среди разбросанных по кровати вещей — и вытянулся во всю свою внушительную длину, слегка помахивая хвостом и устремив на меня взгляд желтоватых глаз.