Вся обезличена, омыта,
Уставшая чего-то ждать,
Листва сопротивляться бросит
И станет тихо засыпать.
Когда же первый луч заблещет,
Над горизонтом свет пролив,
Рассветным соловьём прольётся
Благословляющий мотив.
Зашелестят листвой берёзы,
Расправив белый сарафан.
Пьяняще милым, чуть лукавым,
Тенистым будет пан-каштан.
Венцом Божественного света,
Чуть слышный, колокольный звон
Вольется в душу ярким летом,
С церквушки старой, за холмом.
Всё сотворённое от Бога,
Блистает в чистоте своей,
Пройдя сквозь волны омовенья,
От бурь и пагубных страстей.
Судьбу свою не заслоняя,
С собой не сводит больше счёт,
Тот кто с небесным устремится,
Всё ж от земли не отстаёт.
Мы все стремимся в Рай чудесный,
Но рядом с нами этот Рай.
Не называй его Небесным,
Но и земным не называй.
Что-то неземное было во всём происходящем со мной.
Немного поразмыслив, я всё-таки написала Михаилу сообщение о том, что случилось, и на удивление быстро получила от него ответ. Он сообщал, что договорился с настоятельницей монастыря, и как только будет позволено, за мной приедет машина, и меня отвезут в монастырь. Я созвонилась с родителями и сообщила, что собираюсь побыть в монастыре месяц или чуть больше. Я пообещала навещать их, как только это будет возможно. Они благословили меня, и это серьёзно помогло в скорейшем выздоровлении. Через три дня я была готова к выписке и, выбросив сим-карту и отключив сотовые телефоны, села в машину, которая приехала за мной из монастыря – я сбежала из мирской суеты в обитель Николая Чудотворца…
Мне больше не хотелось жить, как положено, я хотела жить с Богом и миром в душе. Машина уносила меня всё дальше и дальше от цивилизации, а свежий и чистый снег покрывалом стелился под колёса судьбы, которая катилась по узкому, но единственно правильному пути – пути к Богу. Возможно, я пожалею об этом, но я имею на это право – право быть собой и служить Богу, а не момоне.
Какой ценой мы получаем Веру?
Разбитыми осколками надежды,
Иллюзиями, выжженными болью,
Скорбями, что не будет так, как прежде!
Какой ценой мы душу очищаем?
Сжигаем плоть в желаньях и утехах,
Забвением совесть тихо заслоняем
И кружевами светского успеха,
Серебролюбьем Бога заменяем…
И вот итог –
В душе пожар иллюзий.
Всё выжжено – вокруг растут лишь кочки!
Ты как щенок, которого забыли,
Скулишь о жизни тихо в одиночку.
В душе темно, лишь только тлеет свечка.
То милость Божья, что дана с рожденья.
Маяк для тех, кто потерялся в жизни,
Надежда на Святое искупленье.
Ты ниц! Ты не в молении, а в скорби!
Дела твои гудроном жгут зловонным
Ту землю, что взрастила б древо жизни,
Но ты из жизни сделал преисподню.
Так жги гудрон смердящий – Болью в сердце!
За все грехи, что ты творил бездарно.
Пали себя бесстыдным покаяньем,
Чтобы добыть хоть йоту почвы данной.
Вложи в неё исчахшей Веры семя!
Трудись, чтоб семя это прорастало!
Слезами, потом, кровью и делами
Рыхли гудрон, чтоб почва мягче стала.
И может быть, по милости Господней,
Взрастёт росток и весь гудрон разрушит.
И расцветёт благое древо жизни,
И исцелит твою больную душу.
Накроет тлен тенистою прохладой,
Благоуханием наполнит сердце.
Дух укрепит Божественной отрадой
И Веры ключ откроет жизни дверцу…