Она зовёт Тимошу изо всех сил, а когда силы кончаются, Рита тихонько сжимает в кармане снежный шар – и продолжается бороться.
* НОЧЬ *
– Маленький человек! – Снег указывает вниз.
Пухлые снежинки несутся к земле, но, подхваченные Ветром, меняют направление тысячу раз: снова вверх, в небо, в сторону. Снег ослеплён этой свистопляской – он давно утратил контроль.
– Что он здесь забыл? – ухает Ветер. Он с любопытством косится на крошечную фигурку. Конец шарфа размотался и развевается над человеком, словно флаг на корабле, попавшем в шторм.
Снег улюлюкает. Поддавшись легкомысленному настроению Ветра, он больше не пытается быть мягким. Снег резок, холоден и жесток.
– Кто это? – Ночь спускается в долину.
На её глазах упрямая фигурка замирает и принимается копать сугроб. Горячие слёзы и сердце быстро растапливают лёд.
* РИТА *
– Тимоша! – шепчет Рита. Перчатки промокают, пальцы перестают слушаться. Но она видит: в снегу что-то шевелится… И продолжает скрести ледяную корку.
Однако это не кот.
– Чего тебе? – спрашивает взрослый мальчик. Он без куртки, но ему, кажется, совсем не холодно, хотя Рита только что откопала его из-под снега.
– Я просто ищу… Я хотела встретить Новый год… – сипит Рита, – с…
Она не может сказать, с кем. Язык не слушается. Рита закрывает глаза. Снежинки больше не тают на щеках.
Корабль терпит кораблекрушение.
* НОЧЬ *
Ночь дёргается и шипит, когда что-то живое трётся о её ноги. Кошка шипит в ответ. Ночь благосклонно кивает – она любит кошек, просто эта застала её врасплох.
Не обращая внимания на Снег и Ветер, кошка пробирается сквозь сугробы и залезает на грудь ребёнка. Топчется, сворачивается клубком, снова встаёт…
– Поцелуй, – предлагает Ночь. – Знаешь, как в сказках?
Кошка словно бы понимает и принимается вылизывать бледнеющие под корочкой льда щёки. Ночь наблюдает молча. Сочувствие к людям ей не свойственно. Их было слишком много на её бесконечном веку, разве всех упомнишь…
Но девочка вдруг разжимает губы, и на свободу вырывается слабое облачко пара. Ночь удивлённо моргает – и призраки других людей исчезают. Остаётся только этот ребёнок.
– Ти-мон, – шепчет девочка.
Она с усилием поднимает руки и смыкает их вокруг кошки. Вместе они перекатываются на бок, но тут девочка почему-то вскрикивает и заливается слезами.
– Что теперь? – бурчит Новый Год. Он так и сидит наполовину в сугробе. Падение с горы не причинило ему вреда.
Девочка стаскивает перчатку и лезет в карман. Даже Ветер затихает, чтобы лучше рассмотреть колючие осколки и фигурку на перемазанных блёстками и кровью пальцах. Похоже, девочка разбила снежный шарик.
* РИТА *
– Это ничего! – Рита зажимает фигурку в кулак и ещё крепче обнимает котика. Её трясёт. – Мой папа склеит… в Новый год…
– Всё ещё надеешься на праздник? – певучий женский голос раздаётся над самым ухом. Он похож на мамин. – Зря. В новом году будут одни беды… Да он и не наступит.
…Но разве мама может говорить такие страшные вещи? Нет, никогда!
– Ты учила меня не сдаваться! Даже если больно… и трудно… – Рита вспоминает папины слова и отчаянно повторяет: – Праздник, он в душе! И он наступит, потому что я… очень жду!
Она верит. Плачет, верит, смотрит в небо – и замечает, что снег редеет и ветер трусливо поджимает хвост. Словно высшая сила наконец заставляет стихии угомониться. Чьи-то руки подхватывают Риту и бережно смахивают льдинки с её лица.
– Почините шар, – раздаётся властный голос. – Быстро! Я уже опаздываю.
* РИТА *
Рита открывает глаза и видит часы. Не домашние, старинные, с круглым циферблатом и скрипучими стрелками, а электронные. С цифрами-палочками всё просто, тут никак не ошибёшься – 23:48. Это значит, осталось двенадцать минут!
Рита опасливо прислушивается к своим ощущениям… и смеётся. Да, он обещал, что придёт – и он не обманет! Каким бы трудным ни был этот Новый Год, Рита всё равно ждёт его и любит. Ведь это целый год её жизни.
Пока она спала, буря в долине улеглась. За окнами больницы снова горят фонари. Они подсвечивают снежные крошки, но снег не вьюжит, а плывёт по воздуху, мирно и неторопливо. В ногах Риты развалился, растопырив лапы, Тимон. Она гладит его влажную, курчавую шерсть забинтованной рукой.
Через несколько минут в комнату вваливается папа: в строгом врачебном халате, но с мишурой на шее. Видно, что он торопился успеть к Рите до Нового года, как обещал. Лицо у него бледное, взволнованное, но оно тает от любви, когда он встречается взглядом с Ритой. Рита гладит папу по колючим щекам, стирая напряжение. Папа целует Риту тысячу раз.