А спустя несколько дней она пришла.
Адриан сидел на полу и рисовал, когда увидел, что к двери подходит миссис Элдерли. Вероятно, совсем недавно она снова покрасила волосы в ярко-рыжий цвет. Она молча уселась на ковер напротив него, сначала просто скрестила ноги, а потом приняла сложную позу йоги. Немного помолчав, миссис сказала:
— Ты пойдешь в дом напротив и извинишься.
Адриан отложил в сторону блокнот для рисования и уставился в пол.
— Я… — сказал он.
Некоторое время он сидел, растерянно уставившись в пустоту, и не находил нужных слов, пока наконец не выдавил:
— Но я… я не выдал этого деда. Я же не сделал этого.
— Об этом даже нет речи, — резко заявила миссис. — Ты нагнал на всех страху — вот в чем дело. И на несколько секунд ты все-таки предал старого Валико!
Валико, Валико, подумал Адриан, и почему у них у всех такие забавные имена, и почему было так неприятно вспоминать о своем дурацком вторжении, и почему миссис сказала «старый», когда сама была не намного моложе человека-мертвеца — почему?
Почему…
— Миссис Элдерли, — спросил он, — если они так испугались, тогда почему никто из них не побежал за мной?
— Дело в искусстве убеждения, — сказала миссис, махнув рукой.
— Что ты имеешь в виду?
Она покачала головой и посмотрела на него:
— Я сказала им, что ты никогда не сделаешь этого. И что я ручаюсь за тебя.
— Но я же…
Адриан судорожно сглотнул (он никак не мог стереть из памяти все неприятные воспоминания, накопившиеся за последние месяцы), сглотнул и сказал:
— Ты что, не помнишь? Англичанин, разговор о… предательстве?
— Не стоит верить во всякую чушь, которую несет подросток.
«Подросток» — для разнообразия звучит неплохо, подумал Адриан. Великан, разрезанный пополам, усохший до размера Дато. Подросток. Другие слова, которые миссис сказала о нем, также были приятными.
По крайней мере, так ему казалось.
Миссис тяжело вздохнула, а потом добавила:
— В любом случае было бы нелепо проболтаться о том, что ты узнал. Думаю, мне не нужно тебе это объяснять. Иначе развалится целая сеть и семья Бенделиани будет разоблачена, и хотя Валико уже давно не встает — как знать, что с ним случится? Достаточно уже и того, что ты недавно так испугал его.
«А он меня», — подумал Адриан. Но спросил о другом:
— Сеть? Какая сеть?
— Ты не поверишь, — сказала миссис, — сколько выходцев из Грузии проживает в нашем краю. И некоторые из них хорошо знают, каково это — постоянно быть начеку, быть крайне внимательным и осторожным. Один врач, проживающий поблизости, заботится о тех, кто прячется, и время от времени заглядывает в дом напротив. Две-три женщины помогают Тамар ухаживать за ее отцом, и постоянно кто-нибудь заходит к ним, чтобы поговорить со старым Валико о Сванетии. Некоторые из них сами никогда не были там, но они все равно рассказывают ему о его далекой родине. Ты же видел его комнату, Метр девяносто. Это и есть Сванетия. Семья Бенделиа-ни создала там для него маленькую Сванетию.
— Они могли бы получше охранять ее, — сказал Адриан.
— Дело не в этом, Метр девяносто. Они просто не хотят, чтобы их история была предана огласке. Не обязательно каждому знать о ней. И Валико не должен провести остаток жизни в тюрьме.
— А почему они переехали именно в Дом Трех Мертвецов? — поинтересовался Адриан.
— Ах да. Им нужно было больше места, ведь раньше они жили в маленькой квартирке, в двадцати километрах отсюда. И кто-то рассказал им об этом доме, о дешевом доме, который никому не нужен. И что тут скажешь? Семья Бенделиани бежала от живых, а мертвецов они никогда не боялись. Мы постоянно живем рядом с мертвыми, говорят они. Почему мы должны бояться их, если они присутствуют даже в наших молитвах?
Глаза миссис Элдерли блестели, когда она рассказывала об этом, — и Адриану все еще было больно, ему казалось, будто из-за этой грузинской семьи он потерял сразу двух близких людей. И он совсем не удивился тому, что миссис смогла прочесть его мрачные мысли, строку за строкой, а потом сказала: