Взгляд Сивера заледенел. Он сбил шапку и схватил за волосы Леонида. Заточенная сталь прошлась по его горлу.
*************
– Сколько вернулось?
– Всего шестеро – из тридцати человек! Да две лошади, осёдланные, без седоков приплелись, – чуть ли не плача, ответил Данила. Сергей приложил палец к губам. Они говорили в сенях, прикрыв двери в горницу. Сергей вышел к ратнику по первому стуку, даже не успев наговориться с Верой. Дорога назад в Монастырь отняла не один день, но беды не ждали.
– То-то я смотрю, меня никто из чинов не встречает. Значит, не утерпел Леонид, сам полез на рожон. Зря.
– Что же делать теперь? – Данила смотрел на него с тревогой. – Настоятель убит, Леонид тоже преставился. Один ты в рати остался за старшего! В людях страх, никто нынче не верит, что Навь из нор можно выжить, все нового набега ждут, к бою готовятся, двери с окнами заколачивают, боятся ночью на улицу выйти.
– Правильно боятся, будет ещё набег, – тихо сказал Сергей. – Похоже, никто Навий род крепко больше не держит. Старшая Волчица на меня очень зла.
В его взгляде появилось тоскливое сожаление, будто он вспомнил дорогого и близкого ему человека, но Сергей быстро справился с чувствами.
– Покажи нож, который в дверь мою ночью воткнули.
Данила засуетился, достал из сумки завёрнутый в тряпку клинок. С суеверным страхом он отдал свёрток. Сергей размотал на ткани бечёвку, взялся за рукоять и осмотрел оружие Нави.
От прикосновения к ножу внутри зашевелилось давно забытое ощущение чужого присутствия, будто бы беспробудно спящий проснулся от звука знакомого голоса. Дух Зверя хотел услышать, что говорит ему лезвие.
– Это её, – сказал Сергей, осматривая клинок с развитой гардой. На плече заныла почти зажившая рана. Лезвие ножа украшалось древними рунами, с рукояти свисал шнурок с двумя вырванными у волка клыками.
– Может позвать на помощь язычников? – опасливо предложил Данила. – Собрать рать великую и выкурить Навий род из норы? У стен Монастырских такое зло терпеть нам нельзя! Дикари нарочно к нам подселились, чтобы поздней осенью людей, как скот резать! Крови христианской им захотелось, детей им не жаль, никого не щадят, перебьют всех в набегах!
– На этот раз могут не дождаться и последних дней лета. Навь нападёт слишком скоро, если я не приду, – убрал нож Сергей.
– Как так? Неужто и ты к ним пойдёшь! – испугался Данила. – Тридцать ратников не сумели даже до нор дойти, а ты один к душегубам полезешь?
– Есть причина, по которой они резню в общине устроили, и народ запугали не зря. Навь больше страха людского желает, чем крови. Но, если я не приду, крови будет. Отныне дела с ними веду только я. Никому из монастырских без моего дозволения не выходить за ворота, на самих воротах охрану поставьте. Ночью жгите костры у частокола и всякого другого света побольше. Увидите Навь – не нападайте. Кричите, шумите, отпугивайте её огнём, в воздух стреляйте. Тень – друг волков, тишина – полюбовница.
Сергей осознал с тяжким вздохом, чем ему грозит встреча с подземниками. Вполне возможно не будет с ним никто разговаривать, несмотря на коварное приглашение. Он не знал, что случилось в племени после того, как покинул родных. Лишь однажды после крещения он видел Владу. Они стояли на разных берегах Кривды и смотрели друг на друга сквозь снег.
– Если к рассвету не вернусь, спрячьте мою семью. На Веру с Егоркой Навь точит зубы особо. Увезите их подальше в общины и позовите на помощь язычников. Но Китеж непрост, они захотят подчинить себе Монастырь. Много такого желания у Вана, главы озёрного города. Ван – тщеславный человек, остерегайтесь его обещаний и дружбы.
Сергей отпустил ратника и вернулся обратно в горницу. У порога его встретила Вера. Она укачивала на руках их новорождённую дочь. Для младенца Женя очень мало плакала. От одного взгляда на своего маленького ребёнка в душе у Сергея проя́снилось, но в глазах Веры сгустилось беспокойство. Она прижимала дочку к груди, словно укрывая её от нависшей угрозы.
– Ты зачем встала с постели? – попытался улыбнуться Сергей. – У тебя совсем силы нет, а ты за ребёнка.
– Не ходи к ней, Серёжа! – горячо заговорила супруга. – Ты же знаешь, что тебе не вернуться! Влада хочет тебе отомстить, живёт только ради нашей погибели! На кого ты нас бросаешь? Никто больше нас не защитит, если тебя рядом не будет! Может уедем? Вместе, прямо сейчас! В другой общине жить будем. Монастырь без нас, наверно, не тронут.