— Все в порядке, — сказал Борис, — она уже вызвала его — он будет здесь утром.
— Отдыхай, Морти, — сказал Сид.
— Кто будет играть другую малышку? — спросил Тони, отрываясь от своего желтого блокнота.
Борис улыбнулся.
— Поверите ли… Памела Дикенсен!
Это заставило всех в шоке застыть с раскрытыми ртами.
— Памела Дикенсен!?
— Ты, должно быть, шутишь!
— Это уже слишком не-на-хер-реально.
Памела Дикенсен — миловидная юная британская актриса, в стиле Сюзанны Йорк, лет двадцати двух, чьими постоянными ролями были простодушные девушки девятнадцатого века, в детских юбочках и кружевах — невинные, чопорные, даже не в меру щепетильные.
Тони никак не мог этого осознать.
— Фу-у, чья это идея?
— Арабеллы — с ней она бы предпочла делать это… после Анжелы Стерлинг и принцессы Анны.
Сид был поражен.
— Принцессы Анны?! Ты имеешь в виду принцессу Маргарет, не так ли? А?
Борис, медленно поворачивая стакан с коньяком в руке, пристально изучал лицо Сида.
— А? — повторил Сид.
— Да, конечно, — сказал Борис, — … послушай, Сид, как бы ты отнесся к мысли — сыграть дядю?
— Ты, должно быть, шутишь, — сказал Сид, потом посмотрел на Тони, — он шутит, верно, Тони?
— Тебе лучше, к черту, поверить, что он шутит, — ответил Тони со смущенным видом, разминая сигарету, которую он только что зажег.
Борис пожал плечами.
— Она сказала, что Сид напомнил ей ее дядю.
Тони бросил карандаш и заговорил с акцентом Линдона Джонсона:
— Я не собираюсь писать никаких диалогов ни для каких там Сидов Крейсманов! Он не сможет произнести никоим образом! Шлюх шмак гешлах.
— Это мы опустим, — сказал Борис, — мы остановимся на ее лице и опустим это. В ее представлении — он выглядит правильно. Мужчина, это может вызвать у нее бурю эмоций — настоящая психологическая драма! Как ты думаешь, Сид?
Сида раздирали противоречивые чувства — он был польщен вниманием, но в какой-то степени и обижен, что она считала его настолько старше себя.
— Она сказала, что, м-м… — что я напомнил ей ее дядю?
— Да не теперь, дурень, — заверил его Борис, — а когда ей было пятнадцать лет.
— Сейчас она и сама бабушка, — сказал Тони.
— Нет, нет, — сказал Борис, — сейчас ты ее очень привлек, вероятно… я имею в виду, ты же знаешь, как это бывает, от ненависти до любви всего шаг… как и от отвращения до страсти… что с тобой случилось? Мне казалось, ты положил на нее глаз.
— Но ты сказал, что собираешься использовать дубляж для этого — я имею в виду для настоящего события.
— Давай поставим вопрос следующим образом, Сид. Прежде чем мы оборвем съемку для вставки кадров проникновения, мы успеем отснять большую часть фильма, верно? Большой кусок, где он — то бишь ты — сверху на ней, двигаясь таким манером, который предполагает, даже убеждает зрителей, что он на самом деле совершает это с ней. Такова будет ситуация — вы оба голые, ты сверху, между ее ног… никаких преград между ее чудесным идеальным отверстием и твоим вульгарным животным членом, верно? И если ты умудришься впихнуть его, впихивай, — мы посмотрим, что получится. Только не заставляй ее кончать слишком много раз, о'кей?
Сид так нервно загоготал, что у него начался один из обычных приступов кашля.
— Святой Боже, — повторял он, — святой Боже!
— Ну, Сидней, даже если она не кончит, — сказал Тони, — ты, по крайней мере, перейдешь с ней на ты — я имею в виду твои объятия, твой вульгарный животный хрен и ее чудесное отверстие…
— И ласки, — напомнил ему Борис, — любые откровенные ласки, какие захочешь… сосать эти безукоризненные розовые соски…
— Звучит как твой шанс в жизни, — согласился Тони.
Сид положил голову лицом вниз на сгиб руки, стеная:
— О, парни… парни, вы сошли с ума… Морти, что они со мной делают?
Морти весело всплеснул руками.
— Образовался пробел, Сидней, великая актриса: великий режиссер, ты должен сделать это хотя бы только ради того, чтобы поддержать уровень, правда?
— Давай, давай, — подзуживал Тони, — возможно, ему даже перепадет кусочек акта, уловил Морти: «Кусочек»? «Акта»? Хо-хо.
— О, парни, — почти всхлипывал Сид, — вы хоть думаете, что вы несете? Я не знаю, чему верить.
11
Тишина летнего утра была взорвана треском щелкнувшей хлопушки, помеченной: «Лики любви, сцена I–I, дубль I».
— Поехали, — сказал оператор.
— Скорость, — сказал звукорежиссер.
— Действие, — сказал Борис, и на покрытом голубой травой берегу серебристого озера знаменитая Арабелла и прекрасная Памела Дикенсен начали осторожно расстегивать блузки и вылезать из юбок, в то время как режиссер, два кинооператора с камерами, первый и второй ассистенты режиссера, оператор, сценарист, звукорежиссер, реквизитор, гример, парикмахер, продюсер, ассистент продюсера, костюмер, три электрика и человек, держащий микрофонный журавль, немедленно придали своим лицам бесстрастное выражение профессионального интереса.